Все и девочка - Владимир Дмитриевич Авдошин
С такой собакой сама будешь выбирать – знакомиться тебе или нет. А так можешь стать жертвой каких-нибудь проходимцев». И они зимой гуляли вместе по Зоологической улице, где не такой большой транспорт. Они и меня подговаривали завести собаку (по характеру мне больше коккер подходит), но у меня двое детей, и это перенеслось на неопределенный срок. Разговоров про собаку было достаточно, лишь бы компания не распадалась. Женя и Катя были абитуриентками, а я окончила университет и успела настрогать двух детей. Но работали в Хранилище мы все на временной работе, ожидая своих назначений по истечению испытательного срока. В это лето нас загнали исправлять, как это водится, вселенский размах предыдущих поколений. То есть выбрасывать из подвалов журналы по детской литературе стран СЭВ, которые никто никогда не читал, но по политическим соображениям вынужден был складывать в течение 40 лет. Невыносимость такелажной работы заставила нас объединиться и устраивать свой отдых на воздухе и в компании. На отдыхе хоть по-человечески поговорить можно.
– Неужели ты не можешь кого-то пригласить? – сказали они мне.
Кандидат, наверно, случайный, но кстати, подумала я, пусть покажет себя.
На девишнике с двумя собаками он был молчалив и лоялен. А может быть проклинал такую прогулку. Не каждому собаки нравятся. И только проводив до дома и предавая сумку с вещами, спросил:
– Так и не пригласишь домой? Я всё-таки весь день сумку таскал. Хоть чаю попить.
Устыдившись своего невнимания, раз дети с бабушкой на даче до последнего теплого дня, я пригласила его. А он в лесу был тих и нем, а тут проявил себя записным ловеласом.
– Какие еще чаи? Молодые не за тем собираются, чтоб чаи распивать. Молодые взрослые по делу собираются. Разве не так? Ложимся. Как положено. Я ни от какого брака бегать не собираюсь. Я, может быть, даже искал его. Может и не первый раз. Ну и что ж? Разве у кого-то по-другому? И вообще у меня была сложная жизнь. Ты когда-нибудь слышала слово «лимита»? Ну вот я – представитель этого теперешнего сословия, трудом которого в Москве все пользуются. Потому что жилфонд в Москве давно не ремонтирован, но хорошие деньги они заплатить не хотят, а хотят небольшие деньги платить, но за прописку через пять лет – временную. Если выдержишь – дадут постоянную. Но если выдержишь. Ругань и оплёвки – всё за наш счет. А ты только улыбайся и терпи, а то быстро выскочишь из столицы нашей родины, не дождавшись постоянной прописки.
Я человек провинциальный. Но с умом и хитрецой. А иначе – никак. В детстве хотел идти в мореходку. Но потом мне объяснили, что Черное море – это лужа, которая никуда не выводит. Чтобы выйти в другой мир – надо ехать в Москву и поступать в МГИМО. Я приехал сюда и работал лимитчиком хорошо, чтобы получить положительную характеристику для поступления. И несколько лет сдавал, по наивности, пока мне один сведущий человек не сказал, что это бесполезно. Что да, в законе не указаны ограничения при поступлении, а на деле берут только своих, из дипкорпуса. И хоть ты тресни – в МГИМО ты не поступишь. Я не верил, сопротивлялся. Но толк оказался нулевой. Тогда я выработал третий путь – это сравнительно недавнее приобретение государства – покупка аппаратуры за рубежом. Раньше её практически не было, потому что лечили двумя средствами: сверло – если зубы и нож – если операция. А теперь при каждой болезни на западе создают аппаратуру, которая без сверла и операции лечит импульсами, лучами, там много всего. И если ты внедришься в эту область, не исключено, что ты можешь быть нужен этой системе. И тогда запросто будешь ездить в иностранные государства, закупать там всё для страны. А если ты нужен государству здесь, то нужен и тем фирмам, которые это всё выпускают. И есть возможность перейти на работу к ним в какой-то момент. Для этого нужно здесь устроиться, семью создать и себя зарекомендовать. Вот я сейчас этим и занимаюсь.
Ну, он не только в словах, но и в делах была мастак и не упустил своего случая. А я так растерялась, что и не знала, как поступить. Известно ведь, что женщине чужой мужчина долго не становится своим, какие уж тут удовольствия.
Глава 23
Валя жаждет мести
Узнав о подарках моего нового ухажера, Валя распереживалась. Ах, как бы я хотела отомстить им всем. За себя, за племянницу, за всех женщин на свете. Мне для этого нужно согласие старшей сестры, а она уворачивается. А племянница психует и слышать ничего не хочет. Ах, как бы я отомстила этим мужчинам за все свои обиды. Вышла бы в Новороссийске. Пошла бы на ту улицу. Прикинулась бы нищенкой. Или беженкой. Или соцработником. Постучала бы им в калитку: «Подайте, Христа ради! А не знаете, Никос здесь живет? Жил? Только в Москву отъехал ненадолго?»
Я бы собрала компромата с три короба. Я бы привезла его в Москву. Я бы вывалила всё перед наивной племянницей: и что он, и как он, и что ему верить нельзя, ни одному слову, ни одному обещанию! Его надо выпроводить из квартиры и закрыть дверь на замок!
Но вот старшая сестра не дает денег на поездку. А как бы я насладилась его ничтожеством и враньем. Припечатала бы неопровержимыми доказательствами, полюбовалась бы его реакцией. Я бы уж не отстала. Я бы уж всю душу из него вынула и посрамленного выгнала из квартиры. Руки чешутся добраться до него. Старшая упирается, но подождем.
Узнать бы всю его подноготную. А то ишь чего захотел. Тут годами и десятилетиями люди ковали свое счастье. Зарабатывали, набирали, обманывали, а он приехал – и делись с ним, потому что хочет её в жены взять? Да ты еще нечего не сказал, а скорей ребеночка сделал, чтобы, мол, знали, кто теперь хозяин в дому. А ведь родит, никуда не денется. Придется ей прописывать его и делиться. Как этого старшая сестра в толк не возьмет – не
