Все и девочка - Владимир Дмитриевич Авдошин
И во второй раз мне стало ясно, что нужно искать молодого человека. Мама впряглась в двухлетнюю командировку, чтобы не терять себя и не ломать меня, как начинающего руководителя. Проявила благородство по отношению ко мне. А я искала молодого человека. То мне казалось, что вот-вот уже его нашла, а потом вдруг опять всё рассыпалось и приходилось вновь что-то искать.
А когда мать приехала из двухлетней командировки, надеясь, что острый момент прошел, тут-то и случился третий, острейший, кризис.
Мать хотела благодарности за двухлетнее отсутствие, общения со мной и не хотела пускать меня в экспедицию. Я извелась уже и не могла допустить, что меня задержат, потому что поиски жениха – это очень-очень сложно. Я всё-таки уехала, сказав ей:
– Ты же руководитель, мама, ты же должна понимать, что я обещала своему руководителю обязательно быть в экспедиции.
Мама еще раз переломила себя, но даже предположить не могла, что когда я приеду из экспедиции, то потребую свадьбы, потому что у меня появится молодой человек. Маме всё казалось, что это легкомыслие, что так не бывает. Вот у нее несколько лет ушло только на определение, насколько их чувства с отцом серьезны. А тут месяц, причем рабочий, значит, виделись два-три раза, и уже замуж? Нет, это подвох какой-то. И мать кинулась переубеждать меня, что я не права, что так не делается, что скороспелые браки чреваты скоропалительным разводом.
– Всё вздор! Ваше время допотопное, – возражала я, – сейчас никто так не делает. Нам и месяца было достаточно, чтобы узнать друг друга.
Но мама – руководитель со стажем, да еще с практикой за границей, начала давить:
– Не пущу! Не хочу и слышать! Как же мы с тобой будем жить в одной комнате? Послушаем, что тетки скажут!
Тетка Валя предложила напоить претендента, чтобы узнать его истинное лицо. Измотали меня вконец. Мы же тогда с мамой в одной комнате жили. Я побежала к единственному своему утешителю – однокурснику. И он меня утешил:
– Ну зачем же реализовывать теткин сюжет? Человек из армии пришел, хочет учиться, хочет жениться. Зачем его поить? Что там такое искать в его душе? Решила – выходи. Имеешь право.
Я вернулась домой и с порога сказала матери:
– Если вы, три тетки, не соберете деньги на полный женский интим-гардероб и полный постельный комплект: три простыни, три пододеяльника с вышивкой ришелье, три наволочки, три полотенца, я не знаю, что я с вами сделаю. Мы едем жить к его бабушке. А она уж найдет, чем меня укусить. А я не хочу покусанной быть. Я всё предоставлю на её рассмотрение.
Купили. Всё, как сказала. Была встреча с его матерью. Моя мать очень удивилась, что примерно наша семья равна их семье. Что его мать тоже работает в большой государственной структуре. Тоже влиятельный человек. Она-то думала – чего-нибудь приблудное привязалось, иначе зачем дочь горячится? Скорее ей замуж…
Мать удивилась, но не призналась, что она была против брака. Человек безупречный в своей работе, бескомпромиссный, любому помочь может, но ей польстило, что в социальном плане будущая родня – ей ровня. А если человек нашего уровня – чего ж тогда с дочерью конфликтовать? И она, почувствовав себя в своей страте, согласилась не бунтовать против меня.
Обе матери перешли к обсуждению второго вопроса, который, к изумлению обеих, оказался убогим – вопросу жилусловий. У одной была комната на троих в коммуналке на Филях, не её, а мужа. А у другой – комната на двоих в коммуналке Мингео.
– Но, – сказала мать жениха, – скоро нам дадут хоромы в Крылатском. Надо подождать.
– А я, – сказала Тамара Ивановна, – в пяти минутах от квартиры. Прошу у своего руководителя отдельную. Ведь я там тридцать лет работаю. Ездила специально за рубеж, чтобы нам дали квартиру.
Но опыт матери есть опыт матери. Встреча обманула её, а жизнь – нет. Жизнь доказала, что дети разводятся, и очень быстро. И только суд оставил развод до двухлетия маленького ребенка.
Глава 21
Катехизис мужа
– Я не для того женился, чтоб детей заводить, – сказал мне Петя, когда мы расписались. – Я женился, чтобы идти в семинарию. Мне видение было после госпиталя в армии – святой отец передо мной появился и сказал: – Твой жизненный путь посвящен Богу. Подумай об этом.
– А я не для того выходила замуж, чтоб каждый миг меня мог ткнуть пальцем любой из взрослых и презрительно бросить: «Ну что? Неродя? Фу!».
Но Петр не согласился с моими доводами. Поэтому далее с ним разговаривала его мать:
– Оставь ребеночка! Ну поживи с женой годок как человек, без резинок. И мне лялька будет на старости лет гулять.
– Ну это только одни разговоры, мать. Может быть, на неделю тебя и хватит, а потом всё равно я гуляй с ней. А учиться когда? Мне видение было, я тебе говорил. У меня особый путь в жизни. А вы пристали – ребенок, ребенок! Я должен себя посвятить Богу неукоснительно. Тебе понятно ли нет?
– Понятно.
– А мне кажется, тебе не понятно.
– Ну хорошо, хорошо, сыночек, только не волнуйся. Сделай, как ты решил.
– Ты что? Не ушла еще? Всё стоишь, как пред налоем.
– Я вот что подумала, сынок. Всё-таки одного-то надо. Пока я в силах. И пока ты опыта в интимных делах не наберешься, чтобы не было второй беременности. Но раз уж эту Бог дал – пусть уж и будет. А то ведь меня соседки замучают вопросами – когда и когда у тебя будет лялька? Что я им отвечу?
– Вот вечно ты, мать, встреваешь в мои планы! Так и до армии было. Когда я хотел только гулять – ты останавливала. Так и после армии, когда я собрался беспорочную жизнь вести. Ну хорошо, хорошо, только больше не приставай – пусть будет дин ребенок. Если ты подписываешься гулять с ним – хорошо, пусть. Но более – ни-ни. Даже не подходи больше.
А я пошла к бабушке и спросила её:
– А как же вы жили в деревне раньше-то? Ну, после родов?
– А раньше после родов мы жили так: пока кормишь – не беременеешь. Поэтому многие деревенские
