Венера в русских мехах - Татьяна Васильевна Бронзова
– Девушка из России тебе не нужна. Не вздумай влюбляться! Будут одни неприятности, – тихо предупредил дядя Поль племянника перед тем, как уйти к себе в номер спать, и оставляя Николя с Викторией одних на улице.
Но было уже поздно! Николя испытывал такое влечение к этой удивительной Виктории, какого не испытывал еще никогда. Чувство необычайной нежности разливалось в его груди, когда он смотрел на нее. Быть рядом с ней, прикасаться к ней было для него уже счастьем. Их прогулка по Ленинграду, закончившаяся под утро, пронеслась для него, как один миг. Так не хотелось расставаться!
Вернувшись к себе в номер гостиницы «Европейская», Николя взял листы бумаги и стал делать наброски облика Вероники. Он рисовал вплоть до того времени, пока не раздался звонок дяди, приглашавший его на завтрак. Постель молодого человека в номере так и осталась нетронутой. Николя не мог спать.
Волна любви накрыла его, и он уже не мог оттуда выбраться. С каждым днем он погружался в эти необыкновенные чувства все глубже и глубже. Дядя видел, что с племянником что-то происходит, но он не мог себе и представить, насколько это было серьезно. Николя влюблялся часто и быстро остывал. Дядя решил, что так будет и на этот раз, а потому, когда племянник стал упрашивать его разрешить поменять билет в Париж на утро понедельника, Поль уступил. Пусть мальчик съездит в воскресенье в Петродворец! Погуляет среди фонтанов. Именно это свое желание высказал ему Николя, и Поль не видел ничего предосудительного в том, что он поедет туда вдвоем с Вероникой. В понедельник Николя улетит в Париж и забудет свою русскую красавицу. Но как Поль ошибался!
Когда Вероника не пришла в назначенное время субботним вечером, Николя сел около памятника основателю города Петербурга, приготовившись ждать сколько угодно. Он был твердо уверен, что рано или поздно она придет. Те два часа ожиданий показались ему вечностью, и каково же было его счастье, когда Вика появилась. Он летел к ней навстречу так же стремительно, как и она к нему. Они целовались на виду у всех. Никого для них в тот миг не существовало. Только он и она!
Мастерская Петра, приютившая их в ту ночь, стала для влюбленных волшебным дворцом. Никогда еще Николя не испытывал такого наслаждения. Ему хотелось непрерывно ласкать, обнимать и целовать ее, смотреть в эти бездонные глаза. Он был на вершине блаженства. Он хорошо понимал, что только ему были распахнуты эти руки, только для него одного трепетали эти губы, только он один обладал этим прекрасным телом. Она была создана для него, и они должны были встретиться на этом свете. Какое счастье, что это произошло!
Расстаться с Викой было очень тяжело. Но ранним утром в понедельник это все-таки пришлось сделать.
Николя совсем забыл, что в его чемодане лежит роман Семена, который дал ему Гюстав еще в пятницу.
– Я сам смогу быть дома только к Рождеству. Роман слишком хорош, чтобы задерживать его издание. Но решай сам. Если будет досмотр, могут быть неприятности, – говорил тогда Гюстав, протягивая ему отпечатанный первый экземпляр.
– Я рад оказать хоть какую-то помощь русской литературе, – откликнулся Николя. – Я знаю, сколько перевез ты.
– Я прохожу таможню по дипломатическому статусу, без досмотра.
– А почему ты думаешь, что меня будут досматривать? – удивился Николя.
– Действительно, это бывает крайне редко. Я уверен, что все будет хорошо. Но предупредить тебя я все-таки должен.
Оказалось, что этот крайне редкий случай досмотра пал почему-то именно на Николя.
Его попросили вместе с вещами пройти в комнату, которая именовалась «просмотровая».
– Передавали ли вам какие-либо вещи для провоза? – спросил его довольно молодой человек в штатском на русском языке, – не хотите ли сами предъявить нам эти вещи?
– Я не понимаю по-русски, – ответил ему Николя на французском.
– Вы отлично все понимаете, – усмехнулся человек в штатском. – Но сделаем вид, что я вам поверил, – и, перейдя на английский язык, спросил. – Вы ведь не будете отрицать, что знаете английский?
– Теперь я вас понимаю. Да, я знаю английский. Так что вы хотите? – отвечал Николя, внутренне собравшись. Гюстав его предупреждал, что в случае чего надо все отрицать: «Ничего не знаю, ничего не видел, откуда это взялось в моем багаже, не представляю», что он и сделал, когда человек в штатском снова задал ему свои вопросы.
– Приступайте к досмотру, – отдал команду таможенникам человек в штатском. – Смотрите хорошенько. Вынимайте все бумаги, какие найдете!
Было ощущение, что он знал, что искал, но сомневался, что это будет именно в вещах Николя, поэтому нервничал. Но когда на стол легла толстая стопка скрепленных бумаг, он радостно схватил их и начал просматривать. Разочарованно он протянул их Николя. Бумаги были на французском языке и пестрели цифрами.
– Что это? – спросил он по-английски.
– Мои записи по меховым лотам.
Но тут таможенник достал, наконец, то, чего так ждал штатский.
– Я предвидел, что именно вы будете переправлять этот пасквиль на Советскую жизнь, – самодовольно заключил он. – Меня зовут Скобцов Владимир Иванович, капитан КГБ, – представился он. – Теперь господин Леви вы имеете право вызвать своего представителя из вашего консульства.
Глава 3
Испытав большой нервный стресс, Николя все же вылетел в Париж вечерним рейсом.
– Я как чувствовала,
