Осенняя охота - Екатерина Златорунская

Хольман уже дал ориентировки, местных жителей попросили предоставить любую информацию об Астрид Линдманн, и уже откликались люди, никогда не видевшие ее, и Йохан понимал, что это тупик.

По его распоряжению собрали видеозаписи с камер наблюдения, составили списки опасных граждан, проживающих неподалеку, опрашивали сотрудников заправок и ближних домов, но все без результата.

Йохан прошел по территории. Он все думал о том, что Астрид могла здесь делать. Хольман предположил самоубийство, но главный вопрос – как она оказалась в незнакомом месте? – не давал принять эту версию. Почему именно Даларна, если машина найдена в семидесяти километрах от Евле? Погибла ли она там или живая села в машину к попутчику и тот ее убил и спрятал тело? Как она могла добраться до Даларны незамеченной? Он понимал, что нужна удача. Что это долгое дело, долгое, и, возможно, они никогда не дойдут до конца.

Цикл времен года и животные уничтожили все следы, и невозможно по скелетированным останкам установить время и причину смерти.

В полицейском участке Йохан осмотрел вещи Астрид – брелок от машины, остатки одежды. Он думал, хлопчатобумажная ткань распадается через пять-шесть лет, шерсть – по истечении восьми-десяти лет, шелк и кожа – после десяти-двадцати. А человеческое тело после года превращается в скелет.

Ингер страдала, что из-за гриппа не может выехать на место преступления. Она закидывала Йохана вопросами: состояние костей, зубной эмали, мозоли переломов, давность захоронения. Он подумал: как хорошо, что ни Инне, ни девочкам не придут в голову ни такие вопросы, ни такие ответы.

– Я ничего вам не рассказываю о своей работе, а это ад, – сказал он однажды Инне в сердцах, когда она жаловалась, что устала жить в ожидании его выходных. Но в том, чтобы они не знали ужаса смерти, главная цель его работы полицейским. Он только недавно это понял, когда Ингер вдруг спросила, почему он вернулся в полицию. Он спросил ее: «А почему ты пошла работать в полицию?» Она засмеялась: «Я любила читать детективы и всегда угадывала убийцу».

Йохан заехал к Патрику уже поздним вечером. В квартире было чисто, убрано и даже уютно, но ушло живое, словно ее покинула душа.

Маргарета выросла за год и превратилась в другую девочку. Она вышла из комнаты и с подозрением и страхом смотрела на Йохана.

– Маргарета, иди в комнату.

Она стояла, не двигалась. Патрик взял ее за руку и отвел в комнату.

– Я ничего тут не менял. Я сказал Маргарете, что мама уехала учиться. Квартиру Ида выставила на продажу.

Йохан посмотрел на фотографию, где Патрик и Астрид позировали на фоне бухты. Патрик заметил его взгляд и посмотрел тоже, как будто никогда не видел этого снимка прежде:

– Астрид не нравилось, как она здесь получилась, а по-моему, хорошо.

– Нина сказала, что отправила вам коробку с детскими вещами Астрид из Емтланда. Она вспомнила, где хранила ее.

Патрик вздрогнул при имени Нина. Йохан понял, что все, что связано с Астрид, причиняет боль.

Они прошли в кладовую. Рулоны обоев, коробка с младенческими вещами Маргареты, коробка студенческих вещей Астрид, посуда. Патрик сказал, что всё нужно выбросить. В коробке с надписью «Емтланд» лежали лыжные медали Астрид, рисунок птицы с подписью «Астрид на память» от Эммы Карлссон, альбом со срисованными птицами, окно из старого пряничного теста, фотографии семи одинаковых девиц начала сороковых, фотографии маленькой Астрид и ее матери. Школьная фотография.

– Это Нина?

Йохан кивнул.

– А отец? – спросил Патрик.

– Что отец?

– Вы узнали, кто ее отец?

– Отец умер семь лет назад. Он жил в Осло и ничего не знал об Астрид.

Йохан открыл книгу о путешествии Нильса с дикими гусями, у него была такая же в детстве. К одной из страниц был приклеен конверт. Йохан открыл и увидел птичье перо. Он не мог вспомнить, где видел его раньше. Патрик показал на перо на рисунке:

– Одинаковые.

– Да. – Йохану стало неприятно, что он мог так быстро забыть.

– Я ездил к Шарлотте, – вдруг признался Патрик.

– Да, я знаю. Нам сообщили из социальной службы. О чем вы говорили? Я же предупреждал вас, что Шарлотта психически больной человек и не покидала лечебницу последние семь лет.

– Я не поверил.

Йохан рассерженно рассматривал перо, рисунок:

– Эмма очень любила птиц.

Патрик взял перо:

– Отдам Маргарете.

На школьной фотографии Йохан сразу нашел Астрид. Она почти не изменилась. Хмурая худая девочка, смотревшая исподлобья – Эмма. Йохан видел ее фотографии в том деле. Над мальчиком с оттопыренными ушами Астрид нарисовала сердечко.

– Кто это? – спросил Патрик.

Йохан улыбнулся.

– А где та, другая? – вдруг спросил Патрик.

Йохан не сразу понял.

– Инспектор Геран, – пояснил Патрик.

– У нее все хорошо, – сказал Йохан.

– Не знаю, как рассказать. – у Патрика было взволнованное лицо. – Ночью, перед тем как вы нашли Астрид, Маргарета засмеялась во сне и сказала «мама».

Йохан не знал, что сказать. Он пообещал не оставлять дело даже после закрытия, и Патрик кивал, не веря ему.

На улице было тепло, Йохан шел в расстегнутой нараспашку куртке, ветер легко и ласково обдувал лицо. Он прибавил шаг, ускорился, побежал. Он немного задыхался, но ему нравилось бежать. Он думал, что ему сорок восемь лет. Всего лишь сорок восемь.

Ингер

Декабрь

Я встретила Йохана случайно в спортивном магазине. Он выбирал кроссовки для бега. Он бегал по утрам, сбросил вес, помолодел. Я тоже покупала кроссовки. Он спросил: «Ну как, ты все по-прежнему там, без выходных?» Я улыбнулась: «Там, без выходных». Мы пошли на кассу. Я спросила его, как девочки, как Инна. Он ответил, что все хорошо, и не поинтересовался в ответ ни делами Стена, ни Ларса. Я сказала, что мы разводимся с Ларсом, и Йохан не выразил ни интереса, ни сожаления. Они с женой открыли пекарню, Йохан сам готовил кофе. Он рассказывал о кофейных пенках, о сортах кофе с таким же увлечением, как раньше об отпечатках пальцев на месте преступления и стреляных гильзах. Я смотрела на него и не узнавала. Словно никогда не знала раньше.

– Ты знаешь, кого я недавно встретила?

Йохан улыбнулся:

– Кого?

– Иду!

Он не понял.

– Иду! Мать Патрика. Она сказала, что Патрик женится и она рада, что все так сложилось. Понимаешь? Ну, что все так случилось с Астрид?

Йохан ничего не ответил. Мы молчали, не знали, как завершить разговор. Наконец он сказал:

– Ну, мне надо идти. Приходи