Другая семья - Вера Александровна Колочкова
– Теперь вам с каждым днем будет все лучше и лучше. Правда, переломы еще не срослись, это долгая история… Но зато сердце в относительном порядке! Хотя беречь себя теперь надо, конечно. Ну все, не буду вас больше мучить, отдыхайте…
И снова он увидел Алису. И снова с трудом узнал. Что-то изменилось в ней очень сильно. И никак понять не мог – что…
Ну да, выглядит очень уставшей. Лицо осунулось, темные круги пролегли под глазами. Волосы гладко причесаны, забраны в пучок на затылке – она никогда так не делала раньше. На лице ни грамма косметики нет, и оттого оно кажется бледным. Хотя нет, не в этом все дело, нет… Что-то в глазах ее изменилось, вот что! Другие стали глаза! Нет в них больше прежней насмешливой холодности. Испуг есть, усталость есть, даже радость какая-то суетливая есть… Может, это и не она вовсе?
Хотя осознал уже, что это его жена, Алиса. Что она ухаживала за ним, переживала, рядом была. И как такая метаморфоза с ней приключилась – непонятно. Чудны дела твои, Господи!
Вот что-то говорит ему, надо послушать…
– Я так испугалась за тебя, Фил! Если б ты знал, как испугалась… Да что там говорить, меня всю в одночасье перевернуло, сама себя не узнавала… И знаешь, я поняла… Поняла, что очень тебя люблю… И так стыдно стало, знаешь! Стыдно за себя, ту… Которая твою любовь отвергала. Я будто проснулась, я многое поняла… Теперь все будет по-другому, Филипп, теперь все будет по-другому, я тебе обещаю! Ну, улыбнись мне хотя бы… Хоть чуть-чуть… Дай знак, что ты услышал меня, пожалуйста…
Голос ее был жалким, просительным, что тоже его удивило. Никогда она не говорила раньше таким голосом. Наверное, и правда надо этому обстоятельству радоваться, и улыбаться ей надо…
А он не мог. Он не верил ей, вот в чем дело. Чудился ему какой-то подвох… Может, он еще не пришел в себя и сознание отказывается верить, принимать новую информацию? Да, отдохнуть надо… Слишком много всего…
Закрыл глаза, будто отгородился. Услышал, как Алиса говорит виновато:
– Да, да, отдыхай… Заговорила я тебя совсем, болтаю без умолку… Отдыхай, а я к врачу пойду, еще с ним поговорю. Я и сама еще в себя не могу прийти от радости… Теперь все будет хорошо, Филипп, я уверена. Я очень люблю тебя, очень люблю…
На этом ее «люблю» он и уснул. И во сне слово это над ним витало – «люблю, люблю»… И он опять не верил ему, пытался от него отмахнуться – мол, этого быть не может, это не про меня! А оно назойливо лезло, убеждало, смеялось – люблю! Тебе придется в меня поверить – люблю, слышишь? Люблю!
Так и проспал всю ночь. А наутро снова увидел Алису. Сидела рядом, будто сторожила момент, когда он проснется. И улыбнулась так радостно, что он снова засомневался – его ли это жена? А она тем временем уже принялась хлопотать деловито:
– Доброе утро, Фил! Сейчас умоемся, будем завтракать! Я уже успела с утра с врачом поговорить, он разрешил гастростому убрать… Ну, эту трубку во рту, которая тебе мешает… Сейчас мама твоя приедет, она жидкую овсянку в термосе привезет! Я ей еще вчера позвонила, обрадовала… Она хотела сразу приехать, но я сказала, что ты устал, что спать будешь. Вот я сейчас тебе оботру лицо салфеткой… Ну что ты на меня все время так смотришь, будто перед тобой привидение? Это я, Алиса, жена твоя… Ты меня не узнаёшь, что ли?
– Да. Ты Алиса. Алиса… – проговорил он тихо, будто призывая себя принять данный факт.
– Ну, слава богу! – тихо засмеялась она. – А то уж я испугалась…
Чего испугалась – не успела сказать. В палату вошла мама, и Алиса отступила в почтении, скромно улыбнувшись. А мама села на стул и закрыла рот ладонями, будто пыталась таким образом сдержать слезы. Но они все равно текли по ее лицу, и хотелось протянуть руку, чтобы смахнуть их, сказать что-нибудь хорошее.
– Не плачь, мам, что ты… Все хорошо… Видишь, я живой… Все хорошо, мам, не плачь!
– Нет-нет, я не буду… – Мама суетливо потрясла головой. – Обещаю, больше не буду… Счастье-то какое, сынок! Услышал Господь мои молитвы! А я завтрак тебе привезла… Алисочка сказала, что тебе нормально поесть можно…
Мама поискала глазами Алису, и та склонилась над ней с готовностью – я здесь, мол, я никуда не ушла. Он увидел, как руки мамы и Алисы сплелись в едином горячем порыве, и в следующую секунду услышал, как мама говорит ей тихо:
– Я сама его покормлю, Алисочка… А ты поезжай домой, деточка, отдохни! Ты же устала, ты очень устала, деточка! Ты же дни и ночи здесь проводишь, милая! Вон, на тебе лица нет! Поезжай домой, отдохни!
– Ну что вы, мама… Со мной все нормально, наоборот, силы теперь появились… Теперь все будет хорошо, мама!
Мама? О боже, что такое творится… Никогда Алиса не называла свою свекровь мамой! Даже представить такое невозможно было, и вдруг… Чудны дела твои, Господи! Что происходит вообще, кто-нибудь ему объяснит или нет?
– Иди, милая, иди… Там Яночка по тебе скучает. А я побуду с сыном, мне надо…
– Ну, хорошо… – нехотя согласилась Алиса. – Я тогда на обед Филиппу бульон сварю, а мама куриные котлеты на пару сделает. У нее хорошо получается, я так не умею.
Алиса улыбнулась и засмущалась, как девчонка. Мама протянула руки, и они снова сцепились ладонями и тут же отпустили их, повернувшись к нему. Лица их были светлы и праздничны, и он только улыбнулся тихо, чтобы не нарушить торжественности момента. Хотя и странно было на все это смотреть…
Алиса склонилась, огладила его нежно по лицу, коснулась губами щеки. Шепнула на ухо:
– Я приду скоро… Пусть мама с тобой побудет, я понимаю… Ей тоже надо…
Когда за ней закрылась дверь, мама вздохнула коротко, улыбнулась, тоже огладила его по щеке:
– Теперь все будет хорошо, сын… Ты поправишься, слава богу. Наверное, удивляешься, да, что я теперь все время Бога поминаю? А ты не удивляйся… Когда ты между жизнью и смертью был, я в церковь каждый день ходила. На коленях молилась. Ты можешь меня представить в таком положении – на коленях посреди церкви?
– Нет, мам…
– Да я и сама не думала, что могу. Оказалось – могу. И молиться горячо умею. Господь услышал меня, вернул сына… И Царица Небесная услышала мои молитвы…
Она перекрестилась быстрым, будто украденным жестом и сама застеснялась, и тут же перевела разговор в другую сторону:
– А еще я недавно у тебя в конторе была! Глянула, что да как… Думаю, ты очнешься, а я тебе всю информацию доложу, чтоб ты в курсе был!
– Ну и что там, мам?
– Да все хорошо, сынок. Ребята меня так хорошо встретили… Переживают за тебя. Но работают! Стараются! Клиентов много. Сережа пока всем заправляет. Да я ему сегодня позвоню, скажу, что с тобой все порядке! Он и сам к тебе зайдет, расскажет все… И раньше все рвался зайти, да мы с Алисочкой его не пускали. Не хотели, чтобы он тебя слабым видел. Да ты и сам бы этого не хотел, наверное. А теперь уже можно, пусть приходит, правда?
– Спасибо, мам. Спасибо. Ты молодец у меня. Знаешь, мне кажется, я даже твой голос будто слышал… Спасибо!
– Да ладно, какое там… Это ж такие мелочи! Главное, ты выкарабкался, сынок! Ох, и напугал ты нас… Помнишь хоть, что с тобой было?
– Да. Теперь помню. Но смутно… Я в Синегорск ехал… Да, я же к Кате ехал, потому что Миечка заболела… Надо же ей