Быть с тобой, думать о тебе - Фабио Воло
Я говорил себе: «Вот она!» — но никто из них не садился рядом со мной. И чем больше проходило времени, тем сильнее становилось мое любопытство.
— Извините за опоздание.
Я обернулся и увидел свою соседку. Она оказалась очень мила. В простом голубом платье с вышивкой у ворота и на рукавах. И на голове никакого обычного для таких случаев сооружения. На свадьбах женщины любят вытворять у себя на голове нечто немыслимое. Она, напротив, выглядела нормально: каштановые волосы распущены по плечам.
— Классическая пара, которая никогда не расстанется, не так ли? — сказала она, имея в виду новобрачных.
Я не сразу нашелся с ответом. Я знал только Луку, и этого хватало, чтобы предвидеть как раз обратное.
— Думаю, ты права. Они рождены, чтобы не расставаться.
Я вспомнил старика, с которым разговорился однажды в баре, когда ездил в Умбрию. Мы общались минут десять, и он произнес слова, которые я запомнил навсегда: «Люди всегда разводятся только по одной причине». — «По какой же?» — полюбопытствовал я. «Женщина выходит замуж, надеясь изменить мужчину, но он никогда не меняется. А мужчина женится, думая, что она никогда не изменится. Но она непременно меняется. Все».
Я улыбнулся, подумав, как же это верно. Потом старик изложил мне свою теорию непонимания между супругами:
«Основная разница между мужчиной и женщиной состоит в том, что женщина жалуется, если не чувствует себя любимой, мужчина теряет всякий интерес к женщине, если не видит, что его уважают. Ты когда-нибудь слышал, чтобы мужчина говорил своей жене: „Ты недостаточно любишь меня“?»
Я обдумал эти слова, и его теория меня убедила.
Потом старик добавил:
«Это два несовместимых мира, но я понял это, к сожалению, только после многих лет брака».
«И вы развелись?»
Он осушил бокал красного вина и ответил:
«Да где же взять столько денег на это?!»
Я продолжал разговор с сидевшей рядом девушкой, пока мы не умолкли, исчерпав все темы. Она смотрела на меня, и я чувствовал, что нравлюсь ей.
Еще не подали вторую перемену блюд, а мне казалось, что я сижу за этим столом уже целую вечность.
— Забыл кое-что в машине, сейчас вернусь. — Я поднялся и пошел на парковку.
По дороге, слушая скрип гальки под ногами, я решил: в мои годы следует разумнее тратить время и быть разборчивее.
Я сел в машину и включил радио. И тут, в уединении, на меня напали сразу несколько внутренних голосов:
«Включи двигатель и уезжай, никто не заметит. Никто не знает тебя, кроме сотрудников агентства и Луки, а у него сейчас заботы поважнее».
«Вернись, напейся и уведи девушку в туалет».
«Вернись, попрощайся со всеми, скажи, что у тебя возникла проблема, и удались».
«Если хочешь уйти, так сделай это сейчас, ты же за рулем!»
Я посмотрел в зеркало заднего вида, надеясь встретить дружеский взгляд, но не нашел его.
Включил двигатель и оставил все позади.
Я даже не знал, куда еду, мой дом находился совсем рядом, но мне не хотелось возвращаться туда. Я ехал без всякой цели, просто хотелось оказаться как можно дальше от свадьбы.
Я был счастлив, что делаю то, что хочу, но при этом огорчался, что неспособен на такой простой и вежливый жест, как присутствие на свадьбе коллеги, почти друга.
Я прибавил звук и опустил стекло.
Мало что дарило мне такое ощущение свободы, как пение в машине и ветер в лицо, к тому же в мае воздух такой чудесный!
Чем дальше я уезжал, тем меньше ощущал за собой вину, напевая звучавшую по радио песню Пола Янга, которую уже очень давно не слышал[1], и, выставив руку в окно, дирижировал.
К концу песни я почувствовал себя замена тельно, музыка стерла и все сомнения, и чувство вины.
«Вот так и следует жить!» — сказал я сам себе.
Вскоре я оказался поблизости от своего любимого кафе-мороженого.
Остановился, купил себе огромную трубочку и, выйдя на улицу, опустился на скамейку.
Рядом сидела девочка, болтая ножками. Через несколько секунд появилась ее мама и протянула ей такую же трубочку.
— Хотите присесть тут? — спросил я.
— Нет, спасибо, нам нужно идти, — улыбнулась женщина.
Девочка соскочила со скамейки и, уходя вслед за мамой, обернулась и помахала мне ручкой — чао!
Время года было такое, когда люди еще не знают толком, как одеваться. Некоторые ходят в одних футболках, другие — в легких свитерах, а кто-то — даже в куртках.
Но больше всех обращал на себя внимание я, потому что оказался единственным в нарядном, как на бал, костюме.
— Тут свободно? Можно присесть?
Я поднял глаза и увидел ЕЕ.
Ничего прекраснее не встречал за всю свою жизнь, даже голова закружилась.
Это не была идеальная, ослепительная красота, просто это оказался мой тип красоты. Темнокаштановые волосы, распущенные по плечам, светлая сияющая кожа. Джинсы и белая блузка с V-образным вырезом.
— Конечно, — ответил я.
Она села рядом со мной. В голове мелькнула мысль, заставившая улыбнуться: «Вот ее я уж точно увлек бы в туалет при ресторане».
Я смотрел на нее, и она заметила это. Мне хотелось сказать что-нибудь умное, но ничего не приходило в голову.
— Обычно, чтобы съесть мороженое, я так не одеваюсь. Стараюсь быть менее нарядным. — Произнеся эти слова, я тут же представил, что подумала она: «А мне совершенно все равно, как ты одеваешься, чтобы съесть мороженое».
Но она с улыбкой ответила:
— Я как раз удивилась этому.
— В самом деле?
— Нет.
Ее мгновенный ответ заставил меня расхохотаться.
— Так почему же ты так одет? — уточнила она.
— Я только что сбежал со свадьбы.
— Надеюсь, не со своей.
— К сожалению — да. Передумал в последний момент.
Мы переглянулись, она пыталась понять, шучу ли я.
— Наверное, невеста очень огорчилась.
— Не исключено. Я из тех мужчин, кого трудно забыть.
Она улыбнулась.
Я рассчитывал, что моя штука поможет завязать долгий разговор, однако он сразу же оборвался, и я не знал, как его продолжить.
И тут заговорила она:
— Ты, конечно, не похож на человека, который очень огорчен. Возможно, тебе просто хочется побыть одному и немного поплакать.
Я подыграл ей:
— Даже если бы захотел, не сумел бы, я не умею плакать.
— Я тоже. Плачу, только когда смотрю кино, иногда.
— Такое со многими бывает, это из-за музыки.
В фильмах всегда звучит
