Быть с тобой, думать о тебе - Фабио Воло
Мы пришли в отель и бросили сумки. Номер оказался очень уютным. Потом мы гуляли по городу, подобно многим влюбленным парочкам.
В ресторан мы явились в таком приподнятом настроении, что заказали дегустацию вин, а также доску с колбасной нарезкой и рис в соусе амароне.
Нам хотелось развлекаться, дурачиться. Покидая ресторан, прихватили с собой еще бутылку красного.
По дороге в отель мы без конца хохотали, да так, что раза три пришлось даже прислониться к стене, чтобы не упасть.
В номере мы открыли бутылку, и я наполнил бокалы. Сильвия пила маленькими глотками, едва смачивая губы. Ее поцелуи отдавали вином. Я раздел ее: сначала снял блузку, потом юбку и наконец бюстгальтер и трусики.
Она упала на кровать. Я целовал ее ступни, голени, колени. Она обхватила мою голову и слегка напряглась, наверное, ей стало щекотно или, может быть, слишком возбудилась.
Когда я погрузил лицо в ее лоно, вкус вина смешался с чудесным, душистым вкусом тела. Ее руки управляли моими движениями, и вскоре мои губы ощутили сильное сотрясение — ее оргазм.
Я посмотрел ей в глаза и, отпив из бокала, влил немного вина ей в рот.
Потом я разделся, и мы долго занимались любовью, после чего обессиленные лежали рядом.
С ней трудно ощущать время. Когда мы вместе, то всегда кажется, будто переносимся в какое-то другое измерение, где время перестает существовать.
Я понял, что влюблен, когда уже по уши влюбился. Это стало для меня неожиданностью, я думал, что больше не способен на такое.
Последний опыт был очень тяжелым, и я даже решил, что моя бывшая отняла у меня все — смелость, возможности, способность живо реагировать на непредвиденные обстоятельства.
С Сильвией у нас все ясно: время от времени встречаемся и стараемся доставить друг другу удовольствие. Ни она, ни я не стремились к каким-то другим отношениям. Такой подход освобождал нас от недоумений, опасений, ожиданий. Наверное, поэтому все и рухнуло.
Мы определили некие границы, обозначили периметр. И внутри этого пространства могли двигаться свободно, никто из нас и не думал выходить за его пределы. Это спокойствие притупило в нас осторожность. И в какой-то момент что-то во мне изменилось. Следа не осталось ни от каких-либо теорий, ни от сопротивления.
Сегодня я уже другой человек, я перестал бояться. Я вдруг обнаружил, что последние годы жил со страхом утратить контроль над своей жизнью, опасаясь испытать что-то настолько сильное, что способно вывести меня за рамки уже привычных схем. И я спрашиваю себя, открылось ли во мне самом что-то новое или это новое во мне сотворила Сильвия.
Положив голову ей на грудь, в спокойной тишине комнаты я был уверен, что она испытывает те же эмоции, что и я.
Тишина нам нужна для того, чтобы лучше прочувствовать, как мы счастливы, чтобы поместить счастье где-то внутри себя, найти для него новое пространство.
— Я доверяю тебе, — шепчу я, почти не отдавая себе в этом отчета и нарушая наступившую тишину. Чувствую, как ее сердце забилось быстрей. — Никому больше не доверяю, а тебе — да. — Я только что сбросил маску. — Должно быть, потому что влюблен.
Играю, что называется, с открытыми картами, вынуждая и ее поступить так же.
Сильвия не шелохнулась, но мне кажется, будто ее тело стало теплее. После всего, что было между нами за эти месяцы, я уверен: она не ожидала таких слов и смущена.
Мы ни разу не произносили слово «любовь». Не потому, что ее нет между нами, напротив, это условие нашего совместного пребывания. Мы никогда не говорим о любви.
Она кладет руку мне на голову и слегка от страняет:
— В каком смысле?
Из всех возможных ответов этот я ожидал услышать меньше всего.
Поднимаю голову и смотрю ей в лицо. Глаза у нее закрыты. Спрашиваю:
— С тобой все в порядке?
— Да, — отвечает она, все так же не глядя на меня. Садится на край кровати, натягивает трусики и запускает руки в свои волосы, будто собираясь поправить их. Затем поднимает с пола блузку. Надевает и застегивает.
Внезапно обстановка становится напряженной. Я тянусь к ней, цепляю пальцем резинку трусиков, тяну, отпускаю, и та громко щелкает.
Сильвия оборачивается и вдруг странно улыбается, такого выражения я еще никогда не видел на ее лице: оно будто окаменело.
— Что случилось? — Я растерян и встревожен.
— Ничего.
Вот оно, знаменитое женское «ничего», то самое «ничего», за которым неизбежно следует: «Если сам не понимаешь, бесполезно объяснять». От Сильвии я никак не ожидал такого.
— Иди ко мне. — Пытаюсь обнять ее и притянуть к себе, но она высвобождается, явно собираясь уйти.
— Мне пора.
— Как?! — Я думаю об ужине, который нас ждет, о нашей ночи, которую мы впервые проведем вместе.
— Я не могу, — говорит она, застегивая юбку. Берет косметичку и идет в ванную приводить себя в порядок. Она ни разу не посмотрела мне в глаза.
— Подожди минутку… — Встаю и преграждаю ей дорогу. Кладу руки ей на плечи.
Она смотрит мне в лицо, она взволнованна.
— Прости.
Я тотчас понимаю, что только я один хочу перейти установленную нами ранее границу.
— Я не могу, — повторяет она. — Прости.
— Прекрати.
— Что?
— Не повторяй это «прости»!
Я надеваю трусы и рубашку. Она молча смотрит на меня, потом подходит и говорит:
— Все стало сложно, не так, как должно было быть.
— С ним ты не можешь быть так же счастлива, как со мной.
— Но он остается моим мужем. Все не так просто.
Заканчиваю одеваться.
— Я не жду, что, вернувшись сегодня вечером домой, ты внезапно оставишь его. Я готов подождать, время терпит.
Смотрю ей прямо в глаза и добавляю:
— Если и ты этого хочешь.
Мне непонятно выражение ее лица, поэтому уточняю:
— Ты тоже этого хочешь?
Она, не отвечая, кладет косметичку в сумку.
— С кем хочешь быть — с ним или со мной? — настаиваю я.
— Дело не в том, чего хочу я.
— Для меня — в том. В этой комнате только мы с тобой, и ничто больше не имеет для меня значения.
Сегодня, спустя много месяцев, мы смогли гулять, держась за руки, нам было хорошо, мы были счастливы. Она тоже была счастлива. Я не мог ошибиться, я уверен в чувствах, которые она испытывает ко мне. Я хочу быть ее мужчиной, хочу, чтобы она была моей женщиной не только ночью.
Она поворачивается, берет пальто и произносит:
— Мне пора.
— Если хочешь уйти, никто тебя не держит, — резко бросаю я, несмотря на то что
