Швейная машинка - Натали Ферги
Следующим заговорил самый старый друг отца:
— Я тоже, Джордж, я тоже. Молодежь должна прислушиваться к нам, опытным мастерам. От нашего имени с компанией договаривается наш собственный профсоюз, а если появится еще один, более крупный, это вряд ли принесет пользу хоть кому-то из присутствующих здесь.
По их уверенным позам со скрещенными на груди руками было видно, что они считали себя рабочей элитой фабрики.
Слова вырвались у Джин сами собой:
— Речь не о каких-то трех бабах!
Отец обернулся к ней.
— Да ты-то что об этом можешь знать?! — В каждом его слове сквозило высокомерие.
Теперь все эти мужчины, знавшие Джин с детства, смотрели на нее. Она стушевалась и опустила глаза.
— Ясно же — ничего, — резюмировал отец.
Но тут Джин внезапно ощутила вспышку ярости и снова нашлась с ответом:
— Да, перевели только трех женщин, но это касается всех нас. Кто может сказать, что они сделают дальше?
Отец повысил голос, заглушая ее слова.
— Дело не в этом. Руководство лучше знает, как управлять фабрикой, уж гораздо лучше, чем десяток женщин.
— Просто потому, что они женщины? — Она прекрасно знала его взгляды на этот счет.
— Потому что проводились специальные исследования.
Теперь настала ее очередь насмехаться:
— A-а! Знаменитая научная организация труда, да?
— Именно. В результате все цеха станут работать эффективнее, это повысит доходы компании и зарплату рабочих.
Отец сделал шаг вперед: он был недоволен, что с ним так разговаривают, особенно в присутствии друзей.
«Что сказала бы сейчас мать?» — подумала Джин. Смогла бы она его переубедить? Наверное, нет, да и хорошо, что она не видит, как он осаживает родную дочь.
Джин попыталась снизить накал страстей, хотя и понимала, что это бессмысленно:
— Посмотрим. Пока что еще идет обсуждение. Вечером будет собрание.
— Твой Дональд, конечно, возглавляет крикунов? — Это был риторический вопрос: отец прекрасно знал, что его будущий зять не мог остаться в стороне. — Передай ему, что он понапрасну тратит время. От меня поддержки пусть не ждет. — Он обвел рукой комнату: — И ни от кого из нас. Ты, милая, через три месяца собираешься замуж. Если вы начнете бастовать, кто станет платить за квартиру?
— Надеюсь, к тому времени все кончится, компания пойдет нам навстречу и вернет этих женщин в их цех, — неуверенно произнесла Джин.
Отец выдержал длинную паузу, и когда уже казалось, что он никак не отреагирует на ее слова, произнес:
— Я бы на это не рассчитывал.
Мужчины, почувствовав себя неловко, начали собираться. Никто не хотел присутствовать при семейной сцене. Все потянулись за пальто и направились к выходу.
— Мне пора. До завтра, Джордж, — сказал один.
За ним стали прощаться и остальные.
— До завтра, — ответил отец. — Хотя я, пожалуй, спущусь с вами, подышать воздухом, пока готовится ужин.
Комната опустела. Джин обхватила себя руками и погрузилась в мрачные думы, которые прервал гудок соседнего завода, расположенного вниз по Клайду. Она подбросила в печь еще немного угля. Обычно Джин всегда подавала на стол, и ей было понятно, что, откажись она сейчас это делать, все станет только хуже. Об этой ее обязанности никогда не заходило речи напрямую, но с тех пор, как они с отцом остались вдвоем, дело обстояло именно так. Джин подвесила над огнем котелок с супом, дождалась, когда тот закипит, и принялась помешивать. Отца не было минут сорок, а когда он вернулся, от него пахло пивом. Было ясно, что он не собирается с ней ужинать. Джин осталась на кухне одна. Она села за стол на свое обычное место и стала гонять бульон ложкой по тарелке, чтобы он немного остыл, — не выбрасывать же еду!
Вымыв посуду и наполнив ведерко углем, Джин поспешила покинуть дом, где воцарилась гнетущая атмосфера. Она шла знакомым маршрутом по едва освещенным улицам. Добравшись до рабочего клуба, Джин поняла, что основную часть собрания пропустила — теперь оставалось просто высматривать Дональда в толпе. Лезть в самую гущу она не отважилась и решила подождать, пока люди не начнут расходиться. Но лишь когда зал почти опустел, а она почти потеряла надежду найти Дональда, у ее уха раздался его мягкий голос.
— Я рад, что ты пришла, — сказал он и взял ее за руку.
— Разве я могла не прийти?
— Я думал, что у тебя может не получиться выбраться.
— Не беспокойся, отец больше лает, чем кусается. — И как он?
Джин почувствовала, что напряжение внутри нее начинает спадать. Немного помедлив, ответила:
— Как и можно было ожидать. Отец — мастер литейного цеха, ему нужно думать о подмастерьях.
Дональд помрачнел:
— Выглядит как оправдание.
— Что бы ты ни думал, но дело обстоит именно так. Он этого, вообще-то, не говорил, но я знаю, что отец всегда беспокоится о ребятах. Он хочет для них лучшего, как когда-то хотел и для тебя, не забыл?
— Ну после всего, что произошло, думаю, я навечно останусь подмастерьем. — Дональд расправил плечи. — Забастовка набирает обороты. Две тысячи человек уже бастуют, а завтра будет намного, намного больше. Возможно, выйдут все.
— Кроме квалифицированных рабочих, которых не сагитировать. По крайней мере, пока. Ты бы их послушал, Дональд! Они не менее решительны, чем ты. — Она тут же поправилась: — Чем мы.
— Джин, то, что делает компания, неправильно. Они заставляют весь цех страдать из-за нескольких минут, которые существуют только на бумажном графике. Экономия просто крохотная. Им действительно удастся сэкономить несколько шиллингов на зарплате, но производство сильно замедлится. Как это говорят: назло маме отморожу уши?
— Так говорила моя мама, когда я была маленькой. — Джин посмотрела на него. — Я понимаю, и я с тобой.
— Точно? Звучит не очень убедительно.
— Я буду бастовать, обещаю.
Он улыбнулся:
— Я не должен был сомневаться, прости.
Они остались одни, и, когда Джин окинула взглядом пустые стулья, ей на мгновение показалось, что собрания и не было.
— Ты беспокоишься насчет завтра? — спросила она.
— Беспокоюсь? Нет, мы всё правильно делаем. Скоро все это увидят.
— Да, но убедить таких людей, как мой отец, тоже выйти на забастовку, будет непросто.
— А стоит ли оно того? — Дональд открыл перед ней дверь. — Пошли прогуляемся. Сегодня не очень холодно.
Она взяла его под руку:
— Ты когда-нибудь думал о них?
— О руководстве?
— Нет, о машинках. Ты думал, куда их отправляют?
Он покачал головой:
— Из литейного цеха вывозят всего лишь
