Развилки - Владимир Александрович Дараган
— Вот еще, — сказал Макс. — Баба Маша тут раньше апреля не появится, сейчас, наверное, она в Москву к сыну переехала. Вы в больницу позвоните, узнайте адрес. Зайдите или напишите, скажите, что я остался за домом присматривать, пусть хоть об этом не беспокоится.
Панкрат все это слушал молча. Доел, взял тарелку, подошел к тазу под умывальником, плеснул на тарелку теплой водой из чайника, потер губкой, ополоснул холодной водой.
— Доживем до Нового года, а там посмотрим, — сказал он. — Философы хреновы, выключатели они ищут. Спать пошли, завтра на работу.
Глава 17. Будни
Прошло четыре дня. В воздухе то висела холодная влага, то кружились мокрые белые хлопья. Областная радиостанция с издевательской радостью сообщала о рекордных осадках и необычно высокой для конца декабря температуре. Прогноз погоды завершался советом, что любителям подледного лова лучше сидеть дома, а не рисковать жизнью на неокрепшем льду. Затем следовала реклама сети ресторанов, предлагавших широкий выбор рыбных блюд.
— Жареных окуней люблю, — говорил Никита. — Костлявые, черти, но вкусные.
— А я вспоминаю уху из окуней и щуки, — вздыхал Макс. — Панкрат, помнишь мы сварили на Ладоге?
Панкрат кивнул и начал менял цифры в блокноте телефона. Число двадцать после слова «тушенка» заменилось на семнадцать.
— С завтрашнего дня в щи будем класть полбанки тушенки, — сказал он. — Потерю калорий будем компенсировать рисом. На завтрак каша, на обед щи, на ужин жареная картошка с соленостями.
— Обо мне беспокоишься? — спрашивал Макс. — Я вообще могу без мяса обойтись. Если что, то старики помогут. А вам силы сейчас нужны.
К старикам они больше не заходили. На обед их не звали, про Новый год тоже не вспоминали. Один раз старик подошел к ним, попросил «черпать» снега поменьше, а то его лопата не выдержит такого энтузиазма. Никита попытался рассказать ему о волках, но старик махнул рукой, сказал, что они в лесу живут и нечего тут волкам удивляться.
Заканчивали работу они засветло, и волки их больше не провожали. Но один из них, крупный, с густой шерстью приходил к дому каждый вечер. Он сидел у закрытой калитки, иногда подвывал и скалил пасть, когда кто-нибудь к нему подходил. Один раз Макс собрал в газету остатки жареной картошки и направился на улицу. «Стой! — попытался остановить его Панкрат. — Прикормим, так он тут вообще поселится». Макс хмыкнул, сказал, что ему с ним жить всю зиму и им нужно подружиться. Вскоре он вернулся и сообщил, что волк картошку понюхал, отвернулся и стал разглядывать его «фольскваген». Утром, когда они вышли с лопатами на «работу», у калитки не было ни волка, ни картошки.
Аккумулятор из машины Макс принес домой и долго ругался, что современные машины нельзя завести «кривым стартером». Все вспомнили «жигули», которые иногда приходилось заводить ручкой, согласились, что техника нынче не та и, вообще, раньше женщины были красивее, а трава на газонах зеленее. «Поливать газоны надо, — сказал Панкрат. — А трава и раньше была не ахти, просто мы стараемся помнить только хорошее».
Траншею копали Панкрат с Никитой. Макс готовил обед и ужин, а когда «снегокопы» возвращались домой, то шел откапывать дорожки к сараю и туалету. Один раз он сказал, что чувствует себя нормально и может заменить Никиту. По дороге Панкрат пытался убедить его вернуться на работу, на что Макс сказал, что ему это не надо. Панкрат знал о накоплениях Макса — их, если не случится гиперинфляции, ему хватит лет на десять.
— Мне трудно без тебя, — сказал он.
И это было чистейшей правдой. Макс был гением переговоров. Он тщательно готовился, изучал все проблемы и возможности клиентов. И никогда не начинал разговор с благодарности, что они выбрали их банк — стандартного начала неумелых переговорщиков. И никакой бодрости, нахрапистости и запугивания, что договор надо подписывать сейчас, а завтра будет хуже для них. Он мягко, даже лениво, говорил, что времена нынче тяжелые и он удивляется таланту клиентов успешно вести бизнес в таких условиях. Потом просил рассказать об их планах, поделиться секретами, непрерывно их хваля. После этого он лениво начинал рассказывать об опциях, которых нет в других банках, показывал цифры, таблицы, ругал руководство страны, но гарантировал, что в течение месяца условия договора не изменятся, что у клиентов есть время не спеша подумать, еще раз посоветоваться с юристами и бухгалтерами, а недели через две (тут он доставал телефон, якобы изучить свое расписание) у него найдется полчаса, чтобы встретится с ними еще раз. «Раньше никак нельзя?» — вопрошали клиенты. Макс сокрушенно качал головой и очень умно не начинал жаловался на занятость из-за наплыва других желающих получить кредит. Он просто занят, разводил руками, но еще раз заверял, что через две недели ни одна цифра в договоре не изменится. После этого собирал листочки в красивую кожаную папку и вопросительно смотрел на клиентов. Результат? Через полчаса Макс приходил в кабинет к Панкрату, клал на стол подписанный договор, говорил, что сегодня он морально выдохся и ему необходимо остаток рабочего дня посидеть в кафе за чашкой кофе и стаканом апельсинового сока. А если что, телефон работает, и он через десять минут будет в своем офисе. Офис, который он делил с тремя сотрудниками, Макс не любил, говорил, что соседи перестали его интересовать как личности, а от постоянных пустых разговоров он тупеет.
Однажды у Панкрата в конце дня образовался свободный час, и он решил навестить Макса в кафе. Тот сидел у окна, на столе огромная чашка с остывшим «американо», стакан с апельсиновым соком и тарелка с недоеденным пирожным. Увидев Панкрата, Макс попросил официантку принести двойной «эспрессо» и бутылку воды без газа — вкус начальника он знал.
— Что пишем, о чем думаем? — спросил Панкрат, кивая на раскрытый планшет, на экране которого он заметил текст.
Он знал, что Макс редко прямо отвечал на вопросы, любил огорошивать собеседника встречным вопросом. Так и случилось.
— Что ты думаешь о будущем человечества? — спросил Макс.
Панкрат задумался. Тут бы со своим будущим разобраться.
— Сдохнем все когда-нибудь, — сказал он, размешивая в чашке сахар. — Я даже свое будущее, слава Богу, не представляю. У тебя другое мнение?
Макс улыбнулся.
— Конечно. Ты читал работы Циолковского?
— Он что-то писал о яхтах и банковском деле?
— Он много о чем писал, — сказал Макс. — Дай мне неделю отпуска, хочу съездить в Калугу. Мне надо кое-что прояснить.
Ожидаемо. С такими просьбами Макс обращался постоянно. Два месяца назад он попросил неделю, чтобы слетать в Лондон, побеседовать с тенью Оскара Уайльда о роли искусства в повседневной жизни.
— Понимаешь, — сказал Макс. — Циолковский правильно предсказал, что в будущем мы избавимся от физических тел, будем существовать в виде лучистой энергии и таким образом заполним всю вселенную.
— Ну-ну, — Панкрат сделал первый глоток, показал официантке большой палец. — Хороший тут кофе! А зачем тебе ехать в Калугу? Напечатай пару слов в планшете и через секунду получишь все, что тебе надо. Хоть обчитайся.
— Что надо, я прочитал, — сказал Макс. — Хочу посидеть за столом Циолковского. Представь — окраина провинциального города, где-то в мире бушуют страсти, а он сидит за столом в маленькой комнате, мечтает, а стол запоминает его мысли. Не все он записывал, много просто обдумывал.
Панкрат хмыкнул.
— Запоминает, говоришь? И ты можешь извлечь эту информацию? Ты говорил, у тебя сосед физик. Что он думает по этому поводу?
Макс промолчал, отпил кофе, откусил пирожное.
— Мне плевать, что думают об этом физики. У самого голова на плечах. Вот мы сидим, разговариваем, а звуковые волны меняют структуру этого стола.
Тут он постучал по столу.
— Пусть немного, но меняют. Значит, стол запоминает все, что мы сказали. Это, кстати, и Циолковский говорил. Его,
