Развилки - Владимир Александрович Дараган
— Не было, — подтвердил Панкрат.
Не сговариваясь, они свернули с улицы и направились к дому деда. Панкрат шел впереди, лопатой расчищая дорогу. Дошли до крыльца, подошли к двери, Панкрат погремел огромным висячим замком.
— Замок солидный, но петли держатся на честном слове, — сказал он, — Тут даже гвоздодер не нужен, дернул посильнее и входи в дом.
Он потоптался на крыльце, ногой сбросил вниз верхушку сугроба.
— Сегодня на крыльцо никто не поднимался, — заключил он. — Снег нетронутый. Кто-то подошел сбоку, посмотрел и ушел.
Он включил на телефоне фонарик, осмотрел окна. Все было цело.
— Некому тут ходить, — сказал Никита.
— Некому, — согласился Панкрат. — А главное — незачем. Дом пустой, ценностей и продуктов там точно нет. Дачники все увозят с собой.
Вопросов у них было много, ответа не было ни одного. В деревне живет кто-то еще, о ком не знают дядя Ваня с бабкой? Живет тайно и, чтоб его не заметили, не включает свет по ночам. Или он ложится спать, как только стемнеет? Хорошо, пусть так, но зачем он подходил к пустому дому, не пытаясь войти внутрь?
— Идем домой, — прервал мысли Никиты Панкрат. — Скоро совсем темно станет.
Он соскочил с крыльца, погрузился по колено в сугроб, осторожно вытащил ноги и, стараясь ступать осторожно, направился к калитке. Сделав три шага, он вдруг остановился и поднял руку.
— Видишь? — прошептал он.
Никита посмотрел на улицу и вздрогнул. У калитки на дорожке, которую они протоптали, стоял волк. Стоял неподвижно, молча. В темноте он казался огромным: мощные лапы, округлые бока, уши поднялись, слегка подрагивали.
— Он сытый, — так же шепотом сказал Панкрат. — Ему просто интересно, что происходит.
Он поднял лопату, крикнул «Кыш!». Волк не пошевелился, только повел головой в сторону, затем продолжил смотреть на Панкрата, который размахивал лопатой.
— Пошел вон! — кричал он. — Давай, голубчик, назад в лес.
Волк еще немного постоял, потом повернулся и вышел на дорогу.
— Он один, на двоих нападать не будет, — сказал Панкрат и опустил лопату.
Волк стоял на дороге и чего-то ждал. Панкрат подошел к калитке, снова взмахнул лопатой. Волк отскочил в сторону, освобождая им путь.
— Пошли, — сказал Панкрат и, выставив лопату, пошел вперед. Волк немного отступил, продолжая смотреть, как Никита, держа лопату наготове, присоединился к Панкрату и они, не спеша, постоянно оглядываясь, направились по улице. Волк затрусил вслед за ними.
— Других волков нет, — сказал Панкрат, когда они подошли к своему дому. — А этому что-то от нас надо.
Они поднялись на крыльцо, воткнули лопаты в снег. Волк остался стоять у калитки.
— Калитку надо завтра откопать, сейчас ее не закрыть, — сказал Панкрат и взялся за ручку двери. — Не подумали мы об этом.
В сенях они отряхнулись от снега, выглянули в окно. Волка у калитки не было.
— Ушел, — сказал Никита.
Подошел Панкрат.
— Тише, — сказал он, прислушался и приоткрыл дверь на улицу.
— Так я и думал, от него не отделаешься.
Никита тоже выглянул в щель приоткрытой двери. Волк сидел на крыльце к ним спиной, как будто собирался охранять дом от непрошенных гостей. На приоткрытую дверь он не обращал внимания, казалось, что он смотрит на калитку и чего-то ждет.
— Пугнем? — прошептал Никита. — Пальнем у него над головой.
Панкрат покачал головой.
— Патронов с картечью всего шесть, надо экономить. Да и других не так много. Хрен с ним, пусть сидит, потом решим, что будем делать.
В комнате тепло, в печи гудело пламя, на плите стояла кастрюля.
— Щи, — сказал Макс. — Квашеная капуста, тушенка, картошка, морковь, лук. Еще рис добавил для сытости.
— Лук и морковь обжарил? — спросил Панкрат, снимая с головы пуховый платок.
— Обижаешь, капитан! — Макс приподнял крышку, жестом пригласил его понюхать. — Все, как ты учил.
Панкрат взял ложку, зачерпнул густое варево.
— Отлично! — в другой руке он держал в руках платок, не зная, куда его пристроить. Никита снял ватник, руками стряхнул на пол растаявший снег, сел на стул, снял ботинки, постучал по полу, пошевелил пальцами в мокрых носках.
— Ну и видок у вас, — усмехнулся Макс.
— Нормально, — Панкрат повесил платок на спинку стула. — Дорогая одежда старит, как говорила Коко Шанель.
— На крыльце нас волк охраняет, — добавил он.
Макс поднял брови, вышел в сени, вернулся.
— Один на крыльце, три у калитки. Пугнуть? А то на улицу не выйдешь.
Он подошел к ружью. Панкрат остановил его.
— Утром калитку откопаем, закроем, все будет нормально.
Сели за стол, Макс наполнил тарелки. Ели молча.
— Сто метров прошли, — сказал Никита. — Дальше полегче будет. И нас старики пригласили на Новый год.
Макс никак не отреагировал. Он перестал есть, водил ложкой в тарелке, словно пытаясь найти что-то особенно вкусное.
— Я майонез в подполе видел, — добавил Никита. — Можно оливье сделать.
— Точно, — сказал Панкрат. — Оливье, винегрет, а картошку с сыром запечь. Макс, ты что молчишь?
Макс поднял на него глаза.
— Я с ними еще и Пасху буду встречать.
Несколько секунд за столом было молчание. Первым нарушил его Никита:
— Ты о чем? К Рождеству мы точно будем в Москве.
— Вы будете, в этом я не сомневаюсь, — равнодушным голосом сказал Макс. — Меня там никто не ждет. Вере передайте, что со мной все нормально, продуктов хватит до мая, мне тут нравится, спокойно поработаю, а весной вернусь в Москву. Когда подсохнет, попробую «лексус» из лощины вытащить.
За столом опять воцарилась молчание, все как будто старались переварить сказанное.
— Как ты его вытащишь? — спросил Панкрат. — У него к весне аккумулятор сядет.
— Заведу от «фольксвагена», провода у меня есть, — сказал Макс. — Посажу за руль дядю Ваню. У него мотоцикл был, сообразит, на какие педали нажимать. А в мае приезжайте, забирайте. Обещаю даже его помыть.
— Хрен с ним, с «лексусом», — сказал Панкрат. — Невелика потеря. Ты лучше скажи, что ты будешь делать, если электричество вырубится?
— Я об этом подумал, — усмехнулся Макс. — В сарае стоит канистра с керосином, есть керосиновая лампа. Ноутбук могу в машине заряжать, кабель есть, бензина много. А могу по старинке ручкой в тетрадках писать. В комоде пачка чистых школьных тетрадей лежит. Я, конечно, продукты подъем, но когда автолавка приедет, то там половину куплю, все шкафы забью.
Никита вздохнул.
— Ты это серьезно надумал? Один, с волками?
— Абсолютно серьезно. Это мое окончательное решение. Понимаешь, я до этого жил, как будто шарил по стене в темной комнате в поисках выключателя. И не факт, чтобы я его нашел. Я знаю, ты не любишь такие слова, но в Москве плохая энергетика. Все куда-то спешат, толкаются, как будто опоздают что-то урвать. Как будто в спешке что-то лучше получится. Ни в одном городе мира нет такого. Я поэтому из Москвы сбегаю. Тут я сам по себе. Хочу сплю, хочу картошку варю, хочу до колодца снег расчищу. Скучно станет — к дяде Ване схожу, у него много историй, его можно целый день слушать. А вы езжайте спокойно. Пусть Варя не беспокоится, мне тут хорошо.
— А если заболеешь? — продолжал спрашивать Никита.
— Вряд ли. Мироздание мне подало сигнал, вы приехали, я убедился, что сигнал был ложным. Но если что-то серьезное, ты значит так на моей судьбе написано. Если не сердце, то я может под машину бы попал, или упал бы где-нибудь в Яузу.
— Понимаю, — кивнул Никита. — Я сам как по темной комнате хожу, да еще не уверен, есть ли в этой комнате выключатель. Тоже бы остался, но буду тебе мешать, да мне
