Развилки - Владимир Александрович Дараган
— Знобит немного, — сказал он и тоже сел за стол.
Какое-то время они сидели молча, прислушиваюсь к бодрому голосу диктора.
— Мир окончательно сошел с ума, — Никита кивнул на радиоприемник.
Панкрат пожал плечами.
— Беда в том, что все правители думают только об одном — как удержаться у власти. Все остальные проблемы для них вторичные.
— Никогда не понимал людей, стремящихся к власти, — Никита поморщился. — Я был руководителем фирмы, и однажды пришел домой, когда меня из этой фирмы попросили. И знаешь, что я почувствовал? Чувство облегчения. Я стал свободным человеком, мог лечь в постель и думать о том, как проведу завтрашний день, а не о том, чем мне загрузить подчиненных, что мне делать с заместителем бухгалтера, который не умеет и не хочет работать, а выгнать его я не могу — у него отец большая шишка в нужном нам министерстве.
— Понимаю, — сказал Панкрат. — Жить становится легче, если ты собрал команду, которым ты доверяешь. В понедельник я должен выступать на Совете директоров банка. Вместо этого я думаю, как мы проведем воскресенье.
— А и как мы его проведем?
Никита свернул блин трубочкой, махнул в варенье, откусил и зажмурился от удовольствия.
— Мы начнем пробивать тропу к озеру. К вечеру может прояснится, будет шанс поймать телефонный сигнал. И нам нужно контролировать толщину льда на озере.
Никита отхлебнул чай, поставил в чашку на блюдце, отодвинул, стал водить пальцем по клеенке.
— Вот это наша улица, это поворот к дому дяди Вани. От него идут три тропы, самая правая идет к озеру на песчаный пляж. Сначала она идет через кусты, потом открытое место, березовая рощица, снова кусты, потом песок.
— А если напрямик? — Панкрат провел пальцем по клеенке.
— Тут глубокий овраг, он тянется до самый лощины, сейчас там снега метра два, а то и больше. А вокруг озера заросли кустов, нам там не пройти. Тропа на пляж — единственный путь.
Панкрат повернулся к Максу.
— Твое мнение?
Макс посмотрел на клеенку, сказал, что согласен с Никитой, что он ходил к озеру и оно больше, чем он думал.
— Ты что, на карту не смотрел? — спросил Панкрат.
Макс пожал плечами.
— Пойду прилягу, — сказал он, оперся руками в стол, собираясь встать.
Панкрат приложил ладонь к его лбу. Макс мотнул головой, сказал, что он в порядке и ему надо просто полежать. Тут в радиоприемнике раздался треск. Никита встал, повернул ручку громкости, раздался щелчок, приемник умолк. Панкрат допил чай, встал, заглянул в спальню. Макс сидел на кровати, держал ноутбук на коленях и что-то печатал.
— Все в порядке?
Макс кивнул, показал большой палец. Панкрат осторожно прикрыл дверь, кивнул Никите, и тут вдруг оглушительный удар потряс дом, мигнула и погасла лампочка над столом, вскоре сильная вспышка осветила окна и через секунду раздался второй удар, сильнее первого. Лампочка вспыхнула, опять погасла, но через три секунды зажглась, как ни в чем не бывало.
— Что это?
Никита и Панкрат бросились к окну. В черном небе сверкали молнии на секунды проявляя рваные очертания туч.
— Зимняя гроза, — сказал Панкрат. — Это плохо. Догадываюсь, что сейчас творится на улице.
Они вышли на крыльцо, Панкрат протянул руку, в ладонь ему ударили твердые ледяные капли.
— Ледяной дождь, — сказал он. — Я так и думал. Это самое плохое, что могло с нами случиться. Столкнулись два фронта: теплый и холодный. Завтра будет тепло, а это, сам понимаешь, не к нашей радости. И скажи мне как физик, с какой скоростью замерзает вода на озере?
— Зависит от температуры, — сказал Никита. — В среднем один — два сантиметра в день. Но если сверху лежит снег, то может даже медленнее. И еще от толщины льда зависит. Чем лед толще, тем медленнее идет замерзание.
— А сколько сантиметров нужно, чтобы мы могли пройти по льду?
— Точно не знаю, — пожал плечами Никита, — я не любитель зимней ловли. Вроде сантиметров десять-пятнадцать. Проверим экспериментально. В любом случае надо идти гуськом, связавшись прочной веревкой. Если кто-то провалится, то двое смогут его вытащить. Но если это случится на середине озера в сильный мороз, то это верная смерть от переохлаждения.
— Согласен, — Панкрат взял Никиту за локоть, провел его в сени, закрыл дверь на засов и щеколду. Зайдя в комнату, он заглянул к Максу.
— Гроза на улице, — сказал он.
— Я слышал, — Макс не отрывал взгляда от экрана ноутбука.
— Завтра будет потепление, — сказал Панкрат.
— Посмотрим, — равнодушно ответил Макс. — Я, наверное, скоро засну.
Он закрыл ноутбук, поставил его на стоящий рядом стул.
— Спокойной ночи, — сказал Панкрат и закрыл дверь.
Глава 16. Траншея
— Да уж… — Никита воткнул лопату в снег, оперся на нее, посмотрел на вырытые пять метров траншеи. Потом поднял голову, взглянул на тучу, из которой отвесно сыпались мокрые хлопья, и добавил:
— Такими темпами мы к Новому году не успеем. Это мы с утра такие резвые, а к вечеру не сможем даже руки поднять.
К нему подошел Панкрат.
— Есть два варианта. Первый — вздыхать и сокрушаться. Второй проще — работать.
Он взял лопату, начал ритмично раскидывать снег по сторонам. Никита присоединился к старику, наблюдавшему за их работой.
— Ерунду вы затеяли, — сказал старик. — Вас московских не поймешь. Сидели бы, ждали, когда рыбаки на озеро приедут. А то и к нам на снегоходах заезжают. По улице промчатся, бензином навоняют и были таковы. А по их следу к озеру легко можно выйти.
— И что, трем здоровым мужикам сидеть и ждать?
Старик откашлялся, махнул рукой.
— Дело ваше, я ж говорю, что не понимаю вас. А третий-то где?
Никита развел руками.
— Слаб он, невралгия у него.
— Нервы, что ли? Я тут одного дачника спросил, зачем он дом купил. Нервы, говорит, тут лечу. Телефон не работает, с утра выпью и весь день спокоен.
Подошел Панкрат.
— Есть идея. Давай работать не по очереди, а вдвоем. У меня валенки, я буду пробивать узкий лаз, а ты следом расширять, чтобы его не засыпало.
Старик ухмыльнулся.
— Ну, лечитесь, лечитесь. Бабка вас на обед звала. Как до озера дойдете — приходите.
И ушел, довольный своей шуткой.
— Умаялись, — баба Настя сняла крышку с кастрюли, повалил пар, за столом сразу стало уютно, по-семейному. — Угощайтесь смелее, у нас картошки до конца лета хватит.
Розовое солоноватое сало, скользкие хрустящие грузди, сочная квашеная капуста и горячая картошка с подсолнечным маслом. Что может быть вкуснее?
— Эх! — вздохнул дядя Ваня. — У меня под расчет, до мая, но раз такое дело, раз такое лечение началось.
Он вышел в сени, вернулся с бутылкой водки, поставил на стол, достал из буфета четыре стограммовых граненых стаканчика.
— Мы по чуть-чуть, — сказал он жене. — Я тебе тоже налью, поддержи компанию.
— А как же! — кивнула она.
Выпили, хрустнули груздями, закусили салом и картошкой.
— Новый год как собираетесь встречать? — спросила баба Настя. — А то к нам приходите. И вам веселее, и нам радость. Елку мы нарядим, а в подполе у нас уже три года бутылка шампанского стоит, все никак повода не было. Игрушки на елку есть, старые еще, советские, в коробке лежат.
— Новый год… — Панкрат задумался. — А я могу картошку с луком и сыром запечь.
— Сыром… — баба Настя вздохнула. — Небось сыр из Москвы привезли. А мы последний раз сыр месяц назад ели. А как это картошку с сыром?
— Поставлю в духовку картошку с луком. Как зарумянится, сверху натертым сыром посыплю. Вкусная будет корочка. А сыр в холодильнике нашли. Он затвердел, но я его на терке натру.
— Ишь ты! — баба Настя посмотрела на мужа. — Вот как московские картошку едят. Неси самовар, будем чай пить.
На столе появилась литровая банка с рассыпным чаем, банка варенья и пачка печенья.
— Зима быстро пролетит, — сказала старушка. — Зимой почти все время спишь, как медведь. Радио включишь, новости послушаешь, да и уснешь. А в марте уже хорошо, ручьи журчат,
