Любовь пахнет понедельником - Соня Субботина
Портрет Евы лежал в столе и увидел свет только один раз, когда сестра Мирослава искала в его комнате маркеры. Во всех ящиках, даже там, где их и не могло быть. Лада ещё долго пыталась узнать, что это за таинственная незнакомка. Ставить своего старшего брата в неловкое положение ей очень нравилось.
Ева же писала стихи каждый раз, когда ей было плохо или ей делали больно, причём, чем хуже ей было, тем легче из глубин души поднимались слова, чтобы отпечататься на бумаге и затем затеряться среди тысячи листков в царившем всегда на её столе хаосе. Илья стал катализатором практически всех её стихотворений. Наивных, немного детских, с рифмой невпопад. Она писала, обливаясь слезами, в день расставания с Ильёй. Писала от одного вечера в клубе до другого, сидя затворницей дома. Карандашом, на любом клочке бумаги, который только мог ей попасться под руку. Писала в старых тетрадках, на оборотных сторонах чеков. Произошедшее на кафедре не оставляло её, сколько бы бумаги она ни измарала, ни порвала, ни сожгла в немом крике о помощи. Возможно, её стихи уже давно стоило собрать где-то в одном месте и выпустить сборник. Если бы была чуточку смелее и сильнее, то так и сделала бы. Но она никогда не перечитывала, что пишет. Отпускала боль и переживания, когда очередные строчки куда-то пропадали по необъяснимым и абсолютно случайным совпадениям каждый раз, как только за ней заходила Лиза. О дальнейшей судьбе своей писанины Ева не хотела даже знать.
К сожалению, и Ева, и Мирослав были в первую очередь студентами медицинского и своими увлечениями в полной мере могли насладиться только на каникулах, которые были слишком малы для того, чтобы уместить в них целую жизнь, которую у них отбирал институт, но это был их выбор. В первую очередь это касалось Евы, которая каждый раз под конец семестра превращалась в зомби, который на обычный вопрос «Как дела?» мог начать рассказывать один из вопросов к экзамену. Декабрь обещал быть весёлым. А потом… так далеко она ещё не заглядывала. Сейчас ей хотелось больше всего на свете закрыть долги по биохимии, сохранить автомат по анатомии, не слететь со стипендии и, самое главное, наконец-то выспаться. Бессчётное количество бессонных ночей, большая часть из которых была проведена с учебниками, а другая, чуть поменьше, – с Мирославом по ту сторону экрана телефона, давало о себе знать. Но не всем мечтам дано сбываться.
Мирослав ещё раз взглянул на надпись «была в сети вчера в 23:54», примерно подсчитал, сколько часов Еве предстоит спать, и прикинул, сможет ли она выспаться перед контрольной, после чего погасил свет в своей комнате и сам лёг под звуки рвущейся акварельной бумаги, раздававшиеся из соседней комнаты. «Опять Лада не в духе», – подумал он. Кажется, та переживала очередное расставание. Мирослав решил, что сон подождёт. Хорошо, что родители сегодня на сутках и никто не узнает, что они всю ночь будут смотреть «Сумерки. Затмение», её любимую часть, и есть мятно-шоколадное мороженое ложками прямо из пластикового ведёрка.
Глава 14
Упуская что-то важное
Ева Садовская
Ева вышла из душной аудитории, наполненной взволнованным шёпотом повторяющих нервные сплетения студентов. Первой, как это всегда и было. Она подумала, что эта комната – самое большое нервное сплетение, которое она когда-либо видела, и хихикнула про себя от этой немного глупой шутки. Её не покидало ощущение, что она могла бы наговорить преподавательнице всякий бред, никак не связанный с анатомией, даже ещё хуже – называть надколенник коленной чашечкой и предложить провести чаепитие в духе Мартовского кролика и Безумного шляпника, и ей бы всё равно поставили высший балл не глядя. Она так и не смогла привыкнуть к тому, что успела завоевать авторитет перед всеми преподавателями… кроме Ильи Александровича. Помимо этого, ей предложили поучаствовать в вузовской олимпиаде по анатомии. Ева колебалась, потому что была уверена, что совсем не помнит материалы первых двух семестров обучения, но всё же согласилась. Победителю и призёрам обещали «отлично» за экзамен автоматом. Приз не очень интересовал Еву, ей хотелось зарыться с головой в учебники, чтобы не было времени на мысли о всяком: о чувствах, о биохимии, об Илье Александровиче и произошедшем между ними, наконец. Процесс был куда важнее результата. Подготовка к олимпиаде была отличной возможностью, её тихой гаванью, в которой будут только она, анатомия и Мирослав. Мира тоже хотел принять участие, это было его последним шансом не сдавать экзамен и выйти на два из двух автоматов в эту сессию, поэтому Ева решила, что они могли бы готовиться вместе. Да и первые два этапа были дистанционными, на интернет-платформе их института. Так что они могли бы написать их, совещаясь. Дело было за малым – предложить это Мире. Студентка колебалась, но почему-то думала, что тот не сможет ей отказать. И была в этом абсолютно права.
– Ещё немного, и ты прирастёшь к этому учебнику, – насмешливо заметила Лиза. – Весь день из него не вылезаешь, что там у тебя? Дай взглянуть, – с этими словами она бесцеремонно выхватила книгу из рук своей лучшей подруги.
– Лиза! Верни! – возмутилась Ева.
Был перерыв. Катя со своими подружками убежала в столовую рассказывать о незабываемом свидании с Ильёй Александровичем, которого на самом деле не было. Преподаватель проторчал на отработке несколько часов и намеренно не стал предупреждать старосту, что он не приедет. Но уж что-что, а
