Осенняя охота - Екатерина Златорунская
Это наказание, подумала она.
Она не знала, что делать дальше, куда идти, и пересела к собаке на заднее сиденье. Ей было страшно смотреть на неестественно изогнутые лапы, на тело, словно набитое ватой. Она погладила ее по шерсти и подумала о Маргарете. Патрик сказал, что купит собаку, чтобы у Маргареты был друг. Надо было решиться и выйти в лес. Она несла собаку, прижав к груди, как ребенка, пробираясь через бурые кустарники, по прелой гнилой листве, слипшейся, как собачья шерсть. Белели скелеты берез. Безостановочно шел снег. Она поскользнулась и чуть не упала.
Астрид положила тихую мертвую собаку под дерево, закрыла ее полиэтиленовым пакетом, забросала ветками.
Давно в детстве ездили на ферму. Астрид видела, как из коров доставали телят, за передние ноги, они были как мешки. Видела тушу убитой коровы и черный мертвый глаз – листочком, смотрящий куда-то вверх, и с остановившимся выражением. Собаки в луже крови доедали кишки. Было ей тогда страшно или нет? Она не помнила. Собака смотрела таким же мертвым глазом. Она постояла у ее могилы и вернулась в машину.
Она села в машину, нажала на газ, но машина подрагивала и не двигалась с места, гудел двигатель. Застряла. Нужно было возвращаться на дорогу и ждать помощи. Она вышла в полную темноту, не различая дороги, пошла по трассе, как ей казалось, по направлению к Евле. Ей вдруг показалось, что за ней идут Эмма и та собака. Она ускорила шаг – желтые фары машины бросились ей навстречу.
Когда Астрид очнулась, то лежала на спине на асфальте. Мужчина, присевший на корточки, смотрел на нее.
– Что же ты наделала! – повторял он плачущим голосом.
Астрид подумала: «Это все сон, не надо бояться». Мужчина потащил ее за ноги к машине.
– Какая ты тяжелая.
Он остановился в раздумьях. Открыл заднюю дверь машины и залез спиной вперед, взял ее под мышки, затащил через порог машины и оставил на полу за передними сидениями. От физического напряжения долго прокашливался. Астрид услышала щелчок открывшейся жестяной банки, шипение пены, жадное втягивание воздуха и судорожные глотки. Потянулся запах сигаретного дыма, и резкий звук его голоса, сверху над ней:
– Я отвезу вас в больницу.
Астрид казалось, что она ребенок и видит сон, в котором внезапно стала взрослой.
– Сколько мне лет? – спросила она его.
Мужчина засмеялся.
Астрид не чувствовала ног, не чувствовала боли, словно ей вкололи в спину наркоз и поэтому она не могла двигаться. Они ехали зигзагами, куда-то сворачивали, мужчина повторял: «Не волнуйтесь, скоро больница», но ей не было страшно, она то проваливалась в небытие, то просыпалась и никак не могла вспомнить, когда сбила собаку – сейчас или это было очень, очень давно. Стало уже совсем темно. Иногда мужчина плакал.
Наконец они остановились. Хлопнула передняя дверь машины.
– Ты сама виновата, ты выскочила на дорогу, да, я был пьян, но ты выскочила, и меня посадят. Ты понимаешь, что натворила?
Он потащил ее за ноги из машины. Астрид ударилась головой о порог, вскрикнула. Он перевернул ее на спину – она почувствовала щекой сырой мох и все поняла. Он снял с нее пальто, освободив сначала один рукав, потом другой. Тяжело, со свистом дыша, тащил через голову свитер – на мгновение Астрид потеряла сознание от удушья, голова не проходила через ворот. Теперь брюки. Астрид было все равно, что он хотел с ней сделать, только бы жить. Она никак не могла перевести мольбу о пощаде в слова, она пыталась сказать: «У меня маленькая дочь», но удавалось выговорить только букву «М».
– Что? – он нервничал. – Я не понимаю.
Он раздел ее, но оставил трусы и лифчик, ушел. Снова щелчок зажигалки, шипение пены. Зимний воздух ложился на Астрид всей тяжестью холода. Он потащил ее за руки, словно убитое животное. Астрид закричала, он закрыл ее рот рукой. Она кусала его ладонь, пахнувшую потом, пивом, сигаретами, пока не иссякли силы.
Он тоже устал, сел на землю и зарыдал. Астрид подумала: «Неужели это все, неужели я никогда не увижу Маргарету?» Она услышала треск ветвей. Ушел. Ходит где-то далеко. Она не могла повернуть голову, чтобы обнаружить его во тьме. «Наверное, у нее сломан позвоночник», – подумала она о себе в третьем лице.
Когда он вернулся и накрыл ее одеялом, Астрид уже не чувствовала страха, все было неважным. Одеяло было шерстяным, клетчатым. Наверное, он укрывал им детей. «Это одеяло, безусловно, опознают и тебя найдут». Мысли мешались в голове. Астрид не ощущала холода, хотя лежала голой спиной на мерзлой земле. Наоборот, разливалось тепло, из тела выходила тяжесть. Она чувствовала, что все, кого любила, любили ее. «Как легко жить, когда все тебя любят».
Мужчина повторял:
– Я ни в чем не виноват. У меня дети, ипотека, жена пьет, а у меня дети, трое. Сыну и года нет, с кем он останется? А я из него мужчину воспитаю. У него ротик такой, как у птички, всего меня обслюнявит, апа – он так «папа» говорит.
Астрид хотелось сказать Маргарете, что умирать не страшно, и Маргарете не будет страшно, и никому не будет страшно, но она не могла произнести ни слова, только плакала от счастья внезапного открытия.
Астрид увидела, как ее мысли отделились, словно пар от земли, окрасились цветом и поднялись в небо. Зеленые, желтые линии, когда-то бывшие ее мыслями, огибали ее, повторяя контуры тела. Она засмеялась.
«Так я не умру!» – сказала она Маргарете. Они уже лежали вдвоем под теплым одеялом, Астрид не знала, когда появилась Маргарета, и над ними вертелись, как колесики на ветродуйке, желтые, красные, зеленые круги. Маргарета прижималась к ее ноге теплыми пяточками, а потом Маргарету позвали легким ласковым шепотом, и она ушла. Это было хорошо, что она ушла. Что все уходило. Круги злились и прогоняли мужчину. Астрид впервые рассмотрела его. Он сидел рядом с ее телом и плакал. От его слез стало жарко, она сказала ему:
– Маргарета ушла.
Он переспросил:
– Что ты сказала?
Но Астрид не ответила.
Охота
Сентябрь
Лосиная охота началась третьего сентября, погода стояла удивительно теплая. И охотники клуба «Быстрый лось» вышли на позиции вечером, чтобы заночевать там же и начать засветло. Всю ночь жарили бекон, перекусывали домашними бутербродами с тефтелями, разговаривали и заснули на час перед рассветом. Ранним утром в рассветном холоде Горан, распорядитель охоты, отмечал на карте номера позиций. Возбужденно лаяли собаки, нагоняя радостную суету. Небо едва просвечивало сквозь розово-рыжий утренний туман,
