Все живы - Анна Морозова
(На этом кончается вторая тетрадь. – Боря.) А мне разрешили здесь еще пожить! Алексей Степанович уехал, у него скоро студенты начнутся три раза в неделю. Он боялся меня оставлять, но я обещал быть очень осторожным. Тетя Лена его уговорила. И Володя одобрил. Он еще на вахте. Тодор просто счастлив! И я тоже. А обратно мы полетим с тетей Леной, она хочет навестить своего брата и племянника. Никиту то есть и его отца, я его еще не видел. И она планирует перебираться в Крым!!! С дядей Колей, конечно! Он снова обещает нашествие морских тараканов прям на днях. И еще большие волны, жду их с нетерпением. Объедаюсь фруктами и арбузами. Еще новость: мне подсказали сайты «Дорога памяти» и «Память народа», буду изучать. Делаю много фоток с Борей, который куклёнок. Ему бабушка Тодора соорудила болгарский национальный костюм: черные штаны, белая рубашка, черно-красный жилет и широкий красный пояс, называется кушак. Рубашка и жилетка расшиты красной вышивкой. А шляпу ему мы с Тодором сами плетем из таких круглых, как трубочек, что ли, но на самом деле это трава такая. Бабушка только немножко помогает. Говорит, еще кепка черная хорошо бы, но и шляпа подойдет. Кепку где же найти?
(А вот тут моему папе тетя переслала письма той самой бабы Тани, в честь которой ее назвали. Это мама Сени и Александра, получается, жена Петра Ивановича, который маслобойней заведовал. А хорошо бы и правда уметь боль заговаривать, как она!)
«Здравствуй, Сережа! Высылаю ксерокопии двух писем моей бабушки, а твоей прабабушки, Татьяны Никифоровны Яковлевой. На ошибки не обращай внимания. Она хоть и читала книжки, но писала неграмотно: не забывай все-таки, что она аж 1892 года рождения. Первое письмо от 1967 года, это родня ее отправила в санаторий после болезни осенью 1966 года. Второе письмо мне в пионерлагерь, 1968 года. Меня наградили путевкой в „Орле-нок“ за победу в олимпиаде по биологии».
Письмо 1
«Здравствуй, Танюшка, сонечко мое ясное, внуца моя золотая! Пишу тебе особо и прилагаю картинки. На первой дерево называется кипарис. Оно как наш тополь, только не с ли-стями, а такими вот лапами идет. Я взяла с нево семян. И лапок насушила для запаху. На второй ракушка, вот как завилась! Их здеся много, я тебе привезу. Сергей Владимыч такой внимательный врач, и все такие уважительные! Он всем сказал на меня, что это его особая паце-ентка, во как! Живу я, как королева, только покою нету мне. Всё время куда-то зовут. То гре-ють, то мочут, то в грязюку пакуют. А еще коричневый как воск в полотенец завертают и грудину греють. Утирка от пота мокрая уся. Светили мени нутре на такой апаратуре, сказали, что подремонтят, буду как новая. Ой, говорю, девонька, я ж ще старорежимная! Скрыпит уш всюдуть! Нет, бабуля, до ста лет доживеш! Во, как мне сестричка ответила. Молоденькая, тоненькая, глазастая така, улыбаеца всем. Хороша дифчина. Море было холодное, а теперя уже нагреваеца у бережочка. А песок аш горячий. Мне не велели купаца, да я и не собиралась. Чево срамица-то. Так, халатушку подоткну, зайду по колено, и гуляю вдоль берега. Потом по песку горячому. Благодать здеся такая! Народу мало. Говорят, ще рано. Танюша, как же я хочу, шобы ты тоже поехала на море! Здеся недалеко от санатории пионерлагерь имееца. А еще меня сняли на карточку. Я сначала не хотела, но врач-то, Сергей Владимирыч, строго так посмотрел и сказал: матери моей для отчету, что вот, лечение со знаком качества, значица! Вот что значит соседи. Да что там говорить, я его маме всегда в помощи не отказувала. Ладно, Танюша, описала я тебе свою жизню всю, как есть! Завтра снесу письмо в ящик. Родителям твоим особливо написала.
Целую тебя крепко, твоя баба Таня».
Письмо 2
«Танюшенька, сонечко мое ясное, доброе время суток! Пишет тебе твоя баба Таня. Спасибо за пис’мо. Я рада, шо ты хорошо отдыхаеш у лагере и шо табе подошла платенка. Ты сей час растеш как на дрожах, так еще и кормят вас там хорошо. Кушай больше фруктив. А шо с водой проблемы, это там много где. И невкусная там вода. Ты уж осторожненько купайся, штобы тебя медуза не стрекнула своим током. У них ведь длиные щупальцы. Слушайся старших и купайся только где можно. А у меня всё хорошо. Мама твоя ездила в город, привезла мне конфет. Говорю, Танюшке припрячь. А она говорит, много привезла. Вкусные такие, называется „Мишка косолапый“. Их редко привозят даже в Волгоград. Никак не привыкну, что уш не Сталинград. А у мене прозьба. Привези мне костучек самых сладких арбузов и дынь. И из слив жолтых бобков накавыряй. Высуши тильки хорошенько и в бумашку завертай. Я Сергея Владимыча просила соседкина, врач-то который. Да он всё забувает. И отпуск у него зимой, потому что у них в санатории летом самая горячяя пора. А я у прошлом годе только яблошных накавыряла. Весной-то какие арбузы? Ты уш постарайся не забыть, ладно? Будь умницей. На сонци долго не гуляй.
Засим прощаюсь, здоров’я тебе желаю! Твоя баба Таня».
(Ну как же трудно было набирать! Вроде бы и почерк крупный, а пока привык, и письма закончились. Еще и ошибки всё время хотелось исправить! Но решил не трогать, так интереснее. Между прочим, у нас многие так говорят. Рисунки сфоткал отдельно. А кипарисы у калитки Тодора растут, завтра пойду понюхаю. – Боря.)
Тетрадь 4
(на самом деле 3. В ней вместе с текстом и решение задач немного. И она очень старая и грязная. – Боря.)
1 марта 1942
Третью тетрадь я упустил. Ветром вырвало на обрыве, и мне осталось только с раскрытым ртом смотреть, как ее мотыляет по кустарнику. Ну, хоть ни один черт туда не полезет, под этот крутой обрыв. Так что врагу мои записи точно не достанутся. Сдует в Волгу, и всего делов. А там вода смоет мое нытье и утопит его поглубже. Мне даже как-то легче стало, когда ветер унес тетрадь. А ветер в тот день был знатный. Нас отправили на берег разметку распланировать для экзамена, а мне за каким-то лешим захотелось и себе отметить точки, чтобы спокойно вечером подумать. Ладно,
