Клин клином - Онгель Таль
– Слушай, – голос Дениса звучит в потемках потеряно и смущенно, – извини, что так получилось.
«Ничего удивительного, так и должно быть» – думает Мурат с сожалением, таким необъяснимым, но ярким.
– Я знаю, что никто так не делает…
Еще бы. Произнесенных вчера ночью слов Мурату еще никто не говорил. Пусть они и были по пьяни, но казались правдивыми.
– …но я подвел и тебя, и Славку с Толиком.
Мурат таращится на него, полный немого недоумения. А друзья здесь при чем?
Он не может сдержать облегчения, когда Денис продолжает свою мысль:
– Слава пригласил меня на вечеринку, а я напился, забыл про него и Толика. И тебя напряг. Но ты меня мало того что не кинул, но еще и прикрыл. Спасибо. – На несколько мгновений воцаряется неловкая тишина, затем Денис с долей возмущения добавляет: – Блин, включи наконец свет. А то как со стенкой говорю!
Мурат мгновенно, точно оловянный солдатик, тянется к розетке. Когда ночник вновь вспыхивает оранжевыми узорами, Денис давит довольную улыбку в кулаке.
Мурат садится на кровать, прямо напротив него, и наклоняется вперед с требовательностью прокурора:
– Ты многое вчера слышал, да? В туалете. – Собственный голос, тихий, без агрессии, звучит будто не в ушах, а откуда-то со стороны.
В ответ отрицательное мотание головой и бегающий взгляд. Забавно наблюдать, как Денис всеми силами пытается мимикрировать под ситуацию.
– Не ври. – Мурат скрещивает руки на груди.
Денис отчаянно стонет. Ведь ясно, что бесполезно отнекиваться.
– Слушай, я не специально, ясно? – Он глядит в глаза с вызовом, уже без тени стыда и смущения. – Ты ведь так орал, что у меня уши закладывало. Я сидел на унитазе, не знал, куда деваться! Если ты хочешь, чтобы я все забыл, – да без бэ.
Он делает грудь колесом и точно так же складывает руки на груди. Происходящее напоминает Мурату заключение стратегически важного пакта, и условия складываются не в его пользу. Денис агрессивно сдувает прядь с глаз.
– Все. Забыл! Так о чем речь?
– Хватит петушиться. – Мурат позволяет себе немного улыбнуться. Какой же сюр. – Если бы все решалось так просто, я бы не позвал тебя сюда.
– Я настолько большая проблема для тебя?
Мурат сжимает губы в полоску. Черт, да! Огромное, жирное да. Проблема, и решить ее никаких сил не хватит.
– Сумка. – Запаниковав, он кивает на бананку. – Выглядит удобной. Что ты в ней носишь?
Денис достает полароид в чехле.
– Родители только вчера подарили, а я его уже теряю.
Мурат спрашивает разрешения посмотреть, на что Денис неверяще улыбается:
– Я думал, ты уже смотрел, что внутри.
– У меня нет привычки трогать чужие вещи.
Денис, молча проглотив эту шпильку, протягивает свою вещь.
Стильный чехол с ремешком Мурату очень по душе: в цветах и текстурах он разбирается лучше, чем в моделях фотоаппаратов. В плоском кармашке ютится почти дюжина проявленных фотокарточек. Похоже, Денис сам не ожидал увидеть их там. Когда Мурат принимается с любопытством разглядывать каждую, он садится поближе.
Среди разноцветного освещения Славка разговаривает по телефону. Мурату нравится то, как он опирается рукой о стену, как именно повернуто его лицо и как динамика окружения выгодно подчеркивает его позу: референс просто отличный. Мурат в прошлом часто рисовал Славку, прячась среди трибун стадиона. Стоял тот всегда хорошо, под нужным углом. Денис сбоку нервно дергает коленкой. Он и Мурат время от времени встречаются глазами, чтобы в следующее мгновение смущенно отвернуться друг от друга.
Здесь есть много фотографий с яркими вспышками и сеточками гирлянд на стенах. Есть миловидная девушка в мокром топе, сквозь который просвечивают контуры сосков. Мурат из уважения подолгу на нее не смотрит. Он видит Толика, стоящего вполоборота. К его стаканчику в протянутой руке тянется другая рука. Мурат разглядывает на фото рукав собственной рубашки, а вынув новую карточку, не сразу узнает себя, пьющего из этого стаканчика. Денис нервно кашляет в кулак.
Мурат тоже чувствует себя волнительно, ведь на оставшихся кадрах – только он. Либо пьющий, либо грустный.
– Нисколько не сталкерство. – Он аккуратно складывает карточки обратно.
– Честное-пречестное, мне это подбросили.
Мурат долго смотрит на свое лицо на последнем фото в попытке вспомнить, о чем он тогда мог думать. Никто раньше не запечатлял его намеренно. Разве что паспортный фотограф и те, кто приходили фотографировать его класс для выпускного альбома. Но они не в счет: Денис-то делал свои фото украдкой. Мурат впервые осознает, что со стороны он выглядит именно так и никак иначе, и это открытие заставляет его щеки гореть огнем.
– Но вышло неплохо, согласись? – Денис, похоже, видит его таким всегда. Он наклоняется близко-близко и тычет пальцем в одну из карточек. – Особенно мне нравится вот эта.
Мурат, напустив побольше важности на лицо, просит одну фотографию на память. Самолюбия в его душе по минимуму, он не восхищается своей внешностью сутки напролет, как Кирилл. Однако ему приятно быть частью чьих-то интересов. Это ощущение нужности хочется сохранить, хочется о нем вспоминать.
– Хоть все забирай! – Денис шутливо хватается за сердце. – Я думал, ты меня побьешь!
* * *
Когда они прощаются на улице, Мурат своевременно спрашивает:
– Ты ничего не забыл? – На секунду он допускает мысль, что было бы хорошо, забудь Денис что-нибудь, но затем ужасается: «Какого черта? Еще чего не хватало!»
Денис выпячивает сумку на поясе, мол, вот, погляди, мои пожитки со мной. Он съеживается под ветром, разглядывая шелестящие заросли дельфиниума.
– По радио дождь передавали. – Он растирает собственные предплечья, чтоб не замерзнуть. У Мурата волоски на руках встают дыбом, но не от холода. – Ну, я побегу, а то еще вымокну. Спокойной ночи.
Калитка заунывно скрипит под напором руки. Мурат резко подается вперед, хватает Дениса за запястье и требовательно дергает на себя. Лучше сделать все в последний момент, чем не сделать никогда.
– Ты чего? – Денис смотрит на него глазами суслика.
– Что вчера было, ты помнишь? – Мурат расслабляет ладонь, но Денис почему-то не вырывается. Они смотрят на друг друга с разной степенью ошарашености.
– Я же сказал, что забыл. Даже если я внезапно вспомню, я никому не расскажу, откуда у тебя синяк на лице.
Но речь-то, не об этом. Денис неверно его понял, значит, все еще можно превратить в шутку, закончить на этом и попрощаться наконец. Но нет, Мурат не трус.
– Я не о Пегове говорю, а о твоих
