Поклажа для Инера - Агагельды Алланазаров
– Не надо, – попросила тихо. Покраснела. И еще ниже опустила голову. – Прошу, Максут, не надо.
– Айнабат, я хотел только спросить… хотел сказать… – быстро, не соображая, что говорю, начал я, но она мягко перебила:
– Я знаю, что ты все время думал обо мне. Даже после того… под Тедженом, думал, как сейчас думаешь, – голос ее дрогнул, но она овладела собой. Помолчав, продолжала уже спокойно, тоном, каким говорят взрослые с обиженными детьми. – Если бы мне надо было выходить замуж, лучше тебя и не сыскать. Но мне еще не время открывать дверь в чужой дом, дом моего мужа. Мне надо очень многое выплакать… Не обижайся, Максут, за прямоту, но я не хочу ни тебя, ни себя связывать словом.
Я набычился, засопел; Айнабат слегка коснулась моей руки пальцами, огорчилась:
– Ну, вот и рассердился… – Неглубоко, но горестно вздохнула. – Что поделать, если я еще в прошлом, а не в будущем. Хотя… – она невесело усмехнулась. – Это прошлое, кажется, начинает удаляться от меня, – и, перехватив мой удивленный взгляд, спросила серьезно. – Знаешь, что мне сегодня снилось?
– Твой муж, – не задумываясь, решительно ответил я.
– Верно, – она слегка растерялась. – Как ты догадался?– Но ответа, кажется, ждать и не собиралась. Глаза ее затуманились, стали печальными. – Вижу я, будто сидим мы с ним на каком-то бархане, похожем на тот, что рядом с нашим домом. Мы на нем играли в детстве, – начала рассказывать она. – Муж ласкает меня и так мне хорошо, такая я счастливая, какой никогда наяву не была… Вдруг бархан раскололся прямо между нами, – глаза Айнабат наполнились ужасом. – Я оказалась на одной стороне, он – на другой. А трещина между нами растет, растет, да быстро так, что пока я металась, не зная, что делать, образовалась широкая и глубокая пропасть. Я кричу: “Прыгай ко мне, прыгай же!». Он приготовился и, казалось, вот-вот с силой оттолкнется и перепрыгнет ко мне. Но он почему-то не прыгнул. И удаляется, удаляется… Скоро и та часть бархана, на которой он стоял, и сам он совсем скрылись из виду. И так мне жутко, так горько, так одиноко стало. Умерла бы, только вижу – летит оттуда, где он исчез, какая-то белая птица. Что за птица – непонятно. Ближе, ближе, крупней, крупней. Гляжу, а птица на него похожа. Я зову ее, руки к ней протягиваю – не подлетает, кружит в отдалении. И вдруг та часть бархана, на которой стояла я, плавно двинулась, поплыла – такое впечатление, будто кто-то поднял ее и понес на спине – в другую сторону… И вижу, на высоком холме люди какие-то. Всмотрелась. Узнала среди них сначала Арнагельды ага, потом того русского командира, потом Ахмед ага. Улыбается, усы свои подстриженные поглаживает, на меня смотрит, а стоит он – с кем бы, ты думаешь? Рядом с моим отцом и братьями, а среди них – ты! Я удивилась как ты оказался среди нашей родни?.. Все вдруг начали отделяться от тебя, отодвигаться, отплывать, пока совсем не растаяли, исчезли. И остался ты один… Ну, что скажешь? – И снова сбоку посмотрела на меня.
– Хороший сон, – я хмыкнул. – Если только не придумала его.
Она оскорбленно вскинула голову, смерила меня уничтожающим взглядом. За весь день мы больше не обмолвились ни словом, думая каждый о своем.
К вечеру мы выбрались на такыр, за которым начинались села Хивинского оазиса… Земли Хивы…
* * *
Возвращался я из Хивы, когда осенние дожди иссякли и установились зимние холода, покрыв землю тонким, легким, готовым в любую минуту исчезнуть снегом.
В Тахта-Базар приехал утром, сразу же после подъема отряда. И, не откладывая, отправился в штаб к Арнагельды ага.
Рассказал ему подробно о случившемся на дороге, о смерти Ахмед майыла, о его друге Халыке, рассказал еще как близкие с благодарностью приняли Айнабат и меня.
Арнагельды слушал, не перебивая. Узнав, что нет в живых Ахмеда ага помрачнел, задумался. Наверное, в этот миг он вспомнил тот эпизод, связанный с Ахмедом-майылом…
Я достал из хурджуна и выложил на стол папаху с широким верхом, затем хивинский халат, и, наконец, узелок с джугарой и соль.
– Вот, родственники Айнабат прислали вам, – и добавил, стыдясь, что подарки такие скромные. – Хорошо еще, что я вспомнил про ваш наказ и намекнул. Могли бы и этого не дать.
А сам уже решил, что если Арнагельды будет недоволен, отдам ему впридачу еще хивинский халат, который подарили мне родственники Айнабат. Он внимательно осмотрел вещи и задумался.
Долго не отводил от этих вещей глаз, стоял, как будто читая из них какие-то тайные мысли. Потом посмотрел на меня потеплевшим взглядом.
– Спасибо, Максут. Вижу дело с Ахмедом выполнили добросовестно. А потом, увидев мои вопрашающие, не понимающие глаза, Арнагельды ага объяснил, какой смысл вкладывали в эти вещи.
Хивинский халат и такая шапка с широким верхом утверждали своей своеобразностью, что мы были именно в Хиве, не в каком другом месте. Такие папахи и такие халаты в наших краях не носят. Они были характерны только хивинским туркменам. А соль и джугара знак того, что родители получили свою дочь в целости и сохранности.
Так, с помощью вещей в старину часто разговаривали умные люди между собой, и расстояние не было помехой.
Арнагельды тоже, оказывается, использовал этот древний, теперь уже почти забытый тайный язык.
Я схватил хурджун и чуть ли не выскочил на улицу, смутившись и испугавшись неожиданной мысли. И хоть мысль эта была нелепа разве мог бы я отдать Айнабат кому-нибудь, кроме ее родственников?! -Но все же она мелькнула: “Вот бы влип я, если б дал Ахмеду-майылу уговорить себя и оставил бы Айнабат в Теджене, а вместо скромных подтверждений подарил бы коня. Командир сразу раскрыл бы мой обман и тогда… Ох и досталось бы мне от Арнагельды ага. Врагу даже такого не пожелаю».
Перевод Э.Бутина. 1979 – 1980 гг.
БЕЛЫЙ КОНЬ
Конь – желание джигита
Гёроглы*
I
…И вновь на вершине холма, вдали, у самого горизонта, вырастает, словно из-под земли, Гырат, конь стального цвета, с гордой статью; и вновь холм становится похож на юрту, где царят достаток и благополучие, с лошадью у коновязи; и вновь я всматриваюсь, пытаюсь понять, наяву это происходит или только в моем воображении, вслушиваюсь и, кажется, улавливаю едва различимый постук копыт, и тогда сердце начинает биться в такт с этими знакомыми
