Высохшее сердце - Абдулразак Гурна
Я давно уже ждал от него такого письма: он должен был совершить этот последний акт возмездия, еще раз выместив на мне злобу, вызванную моей неблагодарностью. Я часто гадал, что заставило дядю Амира взять меня с собой в Англию. Мне не верилось, что таким образом он решил отплатить моей матери за какую-то давнюю услугу. Если и так, это составляло лишь малую часть правды. Дядя Амир вряд ли имел желание постоянно вспоминать о своей роли в печальных событиях прошлого, какими бы они ни были, а ежедневно видеть перед собой мое лицо означало бы для него именно это. Думаю, он просто хотел показать себя серьезным человеком, сознающим свою ответственность перед родными и располагающим средствами для ее реализации. Он надменно вторгся в мою жизнь, выдернул меня из нее и увез за тридевять земель в сказочный Лондон, но вместо того, чтобы почтительно трепетать перед ним и сломя голову бросаться исполнять любое его веление, я оказался упрямым и бесталанным и вдобавок затаившим какие-то непонятные обиды. Очевидно, что дядя Амир и тетя Аша давно успели простить себя за тот хаос, который они когда-то внесли в мою жизнь, и теперь я не мог не показаться им самым неблагодарным маленьким засранцем на свете. Обнаружив, что я не гожусь на роль подобострастного зависимого племянника, они должны были рано или поздно бросить меня на произвол судьбы, так что это вовсе не стало для меня неожиданностью.
Однако к тому времени, когда из Рима пришло письмо дяди Амира, Джафар Мустафа Хиляль раздобыл необходимые документы, мистер Мгени помог мне оформить кредит на обучение, и в сентябре я переехал в Брайтон. Подавись своими деньгами, гнусный дядюшка! Я не мог противиться мысли, что все теперь пойдет по-другому.
Я нашел работу в Хоуве, в кафе под названием «Галилей», и поселился в студенческом городке. Моя маленькая комната, выкрашенная в белый и голубой цвета, дышала свободой. На выходных я вернулся в Камберуэлл и пришел в гости к мистеру Мгени, Марджори и Фредерике. Мне хотелось увидеть их и показаться им в своем новом статусе, чтобы они воскликнули: «Какой ты молодец! Мы тобой гордимся!» Мистер Мгени время от времени похлопывал меня по колену и молча улыбался, довольный тем, что мы так успешно реализовали наш хитрый замысел. Потом я заглянул поздороваться в соседний дом, и меня приняли там с теплом и смехом. Казалось, даже Амос обрадовался моему появлению и попросил меня прочесть что-нибудь из Шекспира в доказательство того, что я и вправду теперь настоящий знаток литературы из университета. Повидаться с мистером Мгени и остальными было все равно что попасть домой, и я получил большое удовольствие, но мне не терпелось вернуться в Брайтон.
Жить у моря было счастьем. Я уезжал на автобусе подальше вдоль побережья и ходил по скалам, ежась на холодном ветру и слушая ритмичный гул прибоя. Иногда садился внизу на камень и смотрел, как бесшумно вползает на берег очередная полоса пены. Хотя я много времени проводил один, меня это не угнетало. Так мне удобнее было думать об отце, о котором я раньше думал меньше, чем следовало. Мои одинокие прогулки помогали мне представить, как он прятался от своих друзей и знакомых. Чтобы поделиться с ним этими мыслями, я сочинил ему воображаемое письмо.
Дорогой папа!
Думаю, ты хорошо знаешь, что такое жить в одиночестве и молчании. Может быть, теперь, когда ты переехал в Куала-Лумпур к своей семье, у тебя все изменилось. По-моему, тебе очень понравились бы здешние скалы, и беспокойное море, и прогулки под дождем. Когда на скалы светит солнце, кажется, что они сделаны из снега. Ты хоть раз видел снег, папа? Вряд ли в Куала-Лумпуре он есть. А я стоял на ледяном пуху! Можешь себе такое представить? Когда ты посоветовал мне держать ухо поближе к сердцу, я подумал, что ты боишься, как бы я не стал бесчувственным. Но сейчас, кажется, я тебя понял. Или это была просто ничего не значащая болтовня? Надеюсь, в Куала-Лумпуре ты нашел покой. Я превратился в скитальца, как ты. Иногда темнота становится враждебной и наполняет меня страхом, как в детстве, но потом я понимаю, что жизнь продолжается, что исчезает очень немногое и воображение восстанавливает даже это. Я обнаруживаю, что не забыл ничего и, наверное, никогда не забуду.
Твой
Салим
Дорогая мама!
Прости, что так долго не писал тебе, несмотря на все обещания. Должно быть, ты уже устала оттого, что я только извиняюсь и при этом не делаю даже попыток исправиться, но я честно хочу писать тебе чаще и сам не пойму, что мне мешает. Иногда я вдруг чувствую, что ты ужасно далеко, и моя нынешняя жизнь кажется нереальной, как будто она не моя, а чья-то еще. И все равно нехорошо с моей стороны так себя вести. Теперь я обязательно буду писать тебе регулярнее. Я снова переехал — сейчас я живу в Брайтоне и учусь в университете. Мне здесь очень нравится. Это город у моря, хотя оно совсем не похоже на наше море. Отправляю тебе свой новый адрес.
Обнимаю,
Салим
5. Маленькая Утопия
Я мечтал о студенческой рутине, об ученой среде, о том, как я буду жить в кампусе и ходить на семинары, но оказалось, что я существую
