Невозвратный билет - Маша Трауб
Анна ехала домой и гадала, зачем судьба привела ее именно в этот дом? Чтобы она наконец поняла, что родными и близкими могут быть совершенно посторонние люди? Чтобы оставила свои поиски отца? Или чтобы наконец отпустила прошлое, детские обиды и жила дальше, веря, что счастливая нога Луки принесет и ей счастье в новом году.
Только как отпустить, когда в деталях помнишь все, хоть голову отрезай и приставляй новую. Точно знаешь, после чего окончательно отдалилась от матери. Не в состоянии даже набрать номер телефона, чтобы поговорить. И как ни стараешься, забыть тот день не можешь.
* * *Я уже была замужем за Степаном, работала в школе и вдруг решила поделиться с матерью историями из школьной жизни. Мужа мои истории интересовали так же, как меня мемуары, которые он читал. Слово за слово, мать не понимала, что смешного я находила в уроках у девятого «Б» и почему так переживала за какую-то Лизу Никифорову, которая вдруг передумала поступать в педагогический, хотя с первого класса мечтала продолжить семейную династию и стать учителем. Потом разговор вернулся к больному вопросу – даче, которую я давно предлагала продать, а мать категорически отказывалась. Никому не нужный клочок земли, запущенный, заросший бурьяном. Туда давно никто не ездил. Я хотела продать, чтобы купить маме квартиру в нашем районе и не добираться до нее полтора часа по пробкам.
– Если будешь жить рядом с нами, я смогу чаще к тебе заезжать, – убеждала я мать.
– Вот еще счастье! Да не дай бог такое! – огрызалась она.
– Мам, почему ты отказываешься от моей помощи? Подумай хоть раз не о себе, а обо мне. Чего мне стоит кататься к тебе на другой конец Москвы? Давай продадим дачу, эту квартиру и купим тебе большую, хорошую. Ты сможешь гулять в парке, рядом – фитнес-клуб, любые магазины, аптеки, – повторяла я в который раз.
– У меня хоть такая дача, а у тебя вообще никакой, – резко ответила мать. – Я тебя родила, а у тебя ни котенка, ни ребенка.
– Мы сейчас будем меряться дачами и детьми? – Я почувствовала, как к лицу приливает кровь, начинает тошнить и становится душно. Опять давление подскочило.
Я положила под язык таблетку и рассасывала. Мать в это время говорила, что я такая же, как все. Лишь бы урвать, лишь бы продать. Своего не нажила, так на чужое зарится.
– Мам, ты меня кем считаешь? Дальней родственницей? Подругой-завистницей? Почему ты так со мной разговариваешь? Я твоя дочь. – Я все же расплакалась, как ни пыталась сдержаться. – Да, у меня нет ни дачи, ни своих детей. И что?
– Ничего. Ты как была мямлей, так и осталась. Твой Степан… Как можно было вообще за такого идиота замуж выйти? Я тебе все дала, больше, чем остальные родители детям, но ты все просрала.
– Мам, я твоя дочь… И ты мне ничего не дала. Просрать, как ты выражаешься, было нечего. – Я заплакала, зная, что это последняя точка. Край, дальше которого падать уже некуда.
– Да иди ты! Хватит мне нравоучения читать! Достала! Я после тебя плачу еще полдня и таблетки пью. Не приезжай больше и не звони мне. Без тебя легче. Лучше бы у меня вообще никаких детей не было, чем одна такая, как ты. Ведь не хотела тебя рожать. А ты как прицепилась. Ничего тебя не брало. Как я тебя только не травила…
– Да, мам, я с детства знала, что тебе не нужна. Ты мне это все время повторяла… Только я не знала, что ты пыталась от меня избавиться. – Я вдруг почувствовала, что сердце перестало стучать. Обычно тахикардия, пульс сто, зашкаливает. И вдруг будто кровь отхлынула от головы. Мне стало холодно до трясучки. Даже зубы начали стучать. Я пошла в коридор, чтобы надеть пальто.
– И можешь не присылать мне деньги в этом месяце! – крикнула мать, решив, что я ухожу. – Без твоих подачек справлюсь!
Подачки. Каждый месяц я перечисляла деньги на карту матери, что она воспринимала как должное. Психология того поколения – мы вас вырастили, вы нам должны. Откуда вы возьмете деньги? Наших родителей это не волновало. Они считали, что деньги нам падают на голову, что мы вовсе не работаем. Не встаем в шесть утра, чтобы к семи заступить на вахту, не работаем сверхурочные. Не берем вторую, третью работу. С точки зрения того поколения, мы прохлаждались, работа у нас была «не бей лежачего». Но мы были им должны только за то, что появились на свет. Обязаны. У современного поколения детей нет подобных установок. К счастью.
– Да, знаю, что умру в одиночестве, потому что у меня нет ребенка, а мужу я давно не сдалась, – говорила я матери, пытаясь пропустить мимо ушей гадости и пошлости в свой адрес. Откуда они у нее? От последнего мужа?
Я невольно восхищалась ее способностями. С каждым новым любовником, с каждым краткосрочным мужем она менялась до неузнаваемости. Становились другими темп и стиль речи, она вдруг начинала говорить с акцентом или говором, использовать слова, которых до этого не было в ее лексиконе. По разговорам с матерью я могла составить словесный портрет ее нового избранника – откуда он родом, кем работает. Иногда давала задание своим старшеклассникам – по стилю речи определить происхождение человека, учитывая жаргонизмы и просторечия, его род деятельности, согласно используемой в речи профессиональной лексике. Это были самые смешные уроки, за которые меня обожали ученики.
Когда я поняла, что совершенно одинока? Прекрасно помнила тот момент. Тогда испугалась по-настоящему. Мать отправила меня в заграничную поездку. Первую в жизни. Она была воодушевлена и рассказывала про перспективы, которые передо мной откроются. «Ты не понимаешь! Это такая возможность! Мне бы такое в твои годы! Да мы и мечтать о таком не могли! Это уникальный шанс! Надеюсь, ты там и
