Другая семья - Вера Александровна Колочкова
– Не, я не понимаю… – замотал головой Костян. – Ты ж мужик, чего ты…
– А я понимаю… – тихо вздохнул Леха, опуская глаза. – Я очень даже тебя понимаю, Фил… Знаешь, у меня ведь в детстве тоже был приходящий отец. Появлялся раз в месяц, а то и реже. Я вам тогда не рассказывал, стеснялся… Потому что у всех отцы как отцы, а у меня изредка приходящий! Чувствовал себя из-за этого вторым сортом… У него в другой семье законные дети были, а я – так, сбоку припека. Они первого сорта были, а мне – что досталось. Я переживал – просто страсть как! Для пацана тот еще клин, честно скажу… Да и какая разница – пацан или девчонка? Может, для девчонки еще хуже… Так что я тебя понимаю, Фил, очень даже хорошо понимаю. Получается, ты не между бабами выбираешь, с которой жить, а между детьми.
– Ну, разнылся… – Костян насмешливо глянул на Леху. – Я даже не знал, что ты у нас такой нежный, смотри-ка! Так глубоко копнул!
– Чужая душа – потемки, Кость… Никогда не знаешь, какие там черти пляшут. Никогда не знаешь…
– Ну и чем ты тогда Филу помог, такое о себе рассказавши? Только еще хуже сделал! Тут ведь, как ни крути, а все равно кому-то из детей приходящий отец достанется. Если даже Фил от жены к другой бабе уйдет. Да это еще хуже будет, если уйдет!
– Почему хуже-то?
– А потому… Не помнишь, как у меня все было? Когда я свою Ленку оставил да к Соньке ушел? Ленка же такая, зараза… Она ж мне с сыном видеться не разрешала, помнишь? Настраивала его против меня! Самой обидно было, что я ее бросил, а на сыне обиду свою отыгрывала! Так мы с ним и разбежались, с сыном-то… Он мать, стало быть, поддержал… То бишь она его заставила себя поддержать, зараза. А мне что осталось – только ждать…
– Чего ждать-то, Костян? – грустно спросил Леха.
– Ждать, когда сын вырастет, вот чего! Когда поумнеет и сам все поймет!
– А если не поумнеет и не поймет, тогда что?
– Тогда и сам не знаю… Ей-богу, не знаю…
– Жалеешь, что ушел от Ленки, да?
– Жалею, Леха. Сына мне жалко. Боюсь, не простит…
Костян повернулся к Филу, заговорил горячо и быстро:
– Поэтому и тебе советую, Фил, – не дергайся! Оставляй все как есть, понял? Живешь с двумя бабами, и живи, пока терпения да силы мужицкой хватит! Как говорится – и вашим и нашим за копеечку спляшем! Тем более, у обеих баб от тебя дети… Или тогда не надо было любовнице позволять рожать от тебя. Не надо, и все!
– Да о чем ты, Кость… Зачем говоришь такое! Ведь ребенок уже есть, он родился, он человек! – возмутился громко Леха. – Ну, ты даешь вообще… Тоже мне, советчик! Если бы да кабы, да во рту росли грибы!
– Да я ж просто так сказал… Не подумавши… – виновато протянул Костян, разведя по сторонам большие руки.
– Дурак, вот и сказал! В другой раз думай, понял?
– Тихо, пацаны, тихо… – примирительно проговорил Димон, разливая по стаканам водку. – Не хватало нам еще разругаться! Давайте-ка лучше еще накатим, пацаны… И в баньку… Если не можем Филу советом помочь, так хоть напарим его как следует! Вениками всю тоску из него выбьем!
Они выпили, пошли в баню. Потом еще выпили, еще… В какой-то момент он почувствовал, что уже не отражает действительность. Хмельные лица ребят видит, а голосов их не слышит. Звон стоит в голове, будто там колокола бьют. Потом звон перешел в сердце, и оно набухло болью, заклокотало испуганно. И закружилось все перед глазами – застолье, лица ребят, дымок из баньки, газон стриженый… Последнее, что он увидел – испуганное лицо Димона, склонившееся над ним. Говорит что-то – не разобрать… Или кричит… «Скорую» вызывайте, «Скорую», быстрее»!
Когда очнулся, по белому потолку сразу понял, что в больнице находится. Повернул голову, увидел темное окно. Ночь уже, что ли? Хотел встать, но что-то мешало… Ага, капельница с иголкой.
Дрожащей рукой вытащил иглу, сел на постели, потряс головой. Ничего вроде. Живой…
Вышел в коридор, увидел медсестричку, сидящую за столом. Она глянула на него, застрекотала испуганно:
– Ой, зачем вы встали? Вам же лежать надо! У вас был сердечный приступ, на «Скорой» вас привезли!
– Да, я понял… Но мне домой надо…
– Что значит – домой? Я ж вам объясняю – сердечный приступ у вас! Лежать надо! А вы встали зачем-то! Идите в палату, ложитесь! Утром врач придет, тогда и решит, что с вами делать… Потерпите, до утра немного осталось. Немедленно вернитесь в палату, больной! И вообще, у вас же капельница!
– Да я иголку сам вытащил… Мне уже лучше.
– Вернитесь в палату, больной!
– Хорошо, хорошо… Только скажите – где мои вещи? Телефон мой где? Мне срочно позвонить надо…
– Куда звонить? Ваш друг наверняка уже позвонил вашим родственникам, не волнуйтесь.
– Какой друг?
– Там, внизу, товарищ ваш сидит… Он вместе с вами на «Скорой» приехал. Может, у него ваш телефон? Сейчас я его позову… А вы ложитесь, ложитесь! Я сейчас…
– Не надо, я сам к нему спущусь. Спасибо, не надо…
Димон сидел в приемном покое на узкой больничной кушетке, дремал. Увидел его, вскочил, произнес хрипло:
– Ну, слава богу… Живой…
– Телефон мой у тебя? Алиса меня наверняка потеряла… Волнуется…
– Да я ей позвонил, не беспокойся. Правда, она долго не могла понять, кто я такой. Но потом вспомнила все же.
– А что ты ей сказал?
– Да все как есть… Мол, выпили маленько, в баньку сходили, то да се…
– А она что?
– Да ничего. Фыркнула недовольно да отключилась. Строгая она у тебя! Хоть бы спасибо сказала… Но я не стал говорить, что ты в больнице. Подумал – надо, не надо…
– Правильно, что не стал говорить. Не знаешь, где моя одежда, Димон?
– Так вот же она, в пакете!
– Давай я оденусь. Домой поеду. Спасибо, Димон…
– А можно тебе домой-то? Ты как вообще? Оклемался?
– Все в порядке. Сейчас такси вызову.
– Хочешь из больницы сбежать, что ли?
– Ага. Хочу.
– Ну, ты, это… Глупостей-то не делай… Знаешь, как мы с пацанами перепугались, когда тебе поплохело? Хорошо, хоть «Скорая» быстро приехала!
– Со мной уже все в порядке, Димон. Честное слово. Домой я поеду. И ты тоже поезжай домой… Тоже себе такси вызови.
– Нет уж, я вместе с тобой поеду. Потом на этом же такси уж домой вернусь. Вдруг тебе опять плохо станет?
– Да перестань! Все со мной нормально, я же сказал! Давай быстрей, валим отсюда… Сейчас, я только оденусь…
– Ну и напугал ты нас, Фил… Дома хоть полежи, окончательно оклемайся!
– Не могу. Мне в заседание с утра надо. Что работа не волк да в лес не убежит – это не про мою работу. Моя как раз убежать может. Не волнуйся за меня, Димон.
– Да как не волноваться-то? Все же сердечный приступ… Серьезное дело… И еще хочу тебе сказать – ты уж как-нибудь это… И впрямь с бабами своими разберись, ладно? Баб много, а сердце у тебя одно. Если помрешь не дай бог, всех баб обездолишь, дети сиротами расти будут. Уж разберись как-то…
– Ладно, хватит причитать, пошли! Скоро такси придет…
Алиса вышла к нему в прихожую – все-таки разбудил, хоть и старался изо всех сил не шуметь. Лицо у нее было сонное и злое.
– Что все это значит, Фил, объясни? Какие еще посиделки с друзьями? До такой степени посидел, что про все забыл, да? И заявился уже под утро?
– Извини, так получилось…
– Да что мне твое извини! Яночка никак уснуть не могла, все спрашивала, где папа! Что я должна была ей ответить? Что папа с друзьями пьянствует, ему до любимой доченьки дела нет?
– Давай потом поговорим, Алис… Мне лечь надо… Голова кружится.
– Понятно, что кружится! Ты же совсем не умеешь пить, а туда же, устроил себе встречу с друзьями! Ладно бы друзья были, а то непонятно кто!
– Ну почему же непонятно? Это мои школьные друзья. Отличные ребята, между прочим. Можно, я лягу, а?
– Иди ложись! Что
