Клин клином - Онгель Таль
Мурат невесело хохочет:
– Еще как рад. Это ведь тешит твое самолюбие, не отрицай.
– Тем не менее ты тут. Значит, грош цена твоей гордости.
– Не обольщайся так. Я пришел сюда поссать, а не выслушивать твои извинения, так что иди на хуй.
Плохая была идея остаться здесь. У этих двоих свои неожиданные разборки, и Денис поступает как крыса, развесив уши. То, что Кирилл и Мурат знают друг друга не заочно, заставляет переосмыслить все прошлые разговоры с Пеговым. Тот всегда отзывался о Мурате с долей презрения и своего отношения не скрывал.
Однако следующие его слова противоречат созданному им образу:
– Тем не менее прости меня. За все то, что было. Кто старое помянет, тому глаз вон.
Мурат молча мочится в писсуар, опустив голову, словно его ничего вокруг не волнует, кроме собственной струи.
Кирилл спустя мгновение добавляет:
– У меня не было выбора, ты же знаешь.
– Вот только давай без этой херни? – Мурат поворачивается к нему лицом. Резким, сточенным злостью и обидой. – У тебя был выбор поверить мне.
– Да, я виноват. Пожалуйста, давай разберемся со всем.
Слышится, как с быстрым «бжик» застегивается замок джинсов. Мурат громко шлепает себя по бедрам:
– Давай! Почему нет? Как только ты удалишь ту сраную запись, так сразу!
– Удалю, – примирительный кивок. – Я же говорил, что сделаю это.
Мурат отвечает холодно:
– Когда уедешь отсюда в Москву? Я что, на идиота похож?
Сердце начинает стучать так быстро и ощутимо, что Денис опасливо хватается за грудь. Кажется, словно этот сумасшедший звук вот-вот начнет транслироваться из каждого угла и выдаст его.
Кирилл устало запускает пальцы в корни волос и шумно выдыхает.
– Ты винишь меня в том, что я не поверил тебе, а теперь что? Сам отказываешься мне поверить. Знаешь, мы так ни к чему не придем.
– А на что ты рассчитывал? Что ты извинишься, и я все с радостью забуду? Тебе напомнить, что ты, – Мурат с силой тычет пальцем в грудь Пегова, – и твой дружок сделали со мной?
– Я знаю. Господи, я знаю, что я натворил! – Кирилл цепляется мертвой хваткой за чужие плечи. Он впервые выглядит таким до больного отчаянным и по-настоящему подавленным. – Неужели ты не дашь мне шанса исправиться? Когда до тебя дойдет наконец, что я не могу сейчас ничего сделать. Мои руки связаны!
– Твою же мать! – Мурат угрожающе замахивается кулаком. Зависнув так на мгновение, он тяжко вздыхает, затем отпихивает Кирилла от себя подальше. – Расскажи я всем о тебе еще тогда, ничего бы не изменилось. Ответь, ты вообще хоть раз думал, что я твой друг?
Так вот оно что. Что-то разрушило их дружбу. Что-то серьезное, раз Кирилл сам не свой, а Мурат клокочет от гнева. Этих двоих объединяет какая-то тайна, к которой Денис, измученный неведением, пытается из раза в раз прикоснуться. Однако даже из обвинений Мурата мало что понятно.
– Конечно думал! Оно так и было! – Речь Кирилла заметно дрожит.
– Тебе было стыдно, когда в школе ты делал вид, что меня не существует? Ты хоть что-нибудь чувствовал, когда те недоумки издевались надо мной на твоих, блядь, глазах?
– Выносишь мне мозги почище всякой бабы! Ты в курсе, что я ничего не мог сделать!
Мурат издевательски усмехается:
– Хочешь сказать, все остальное ты тоже делал не со своей подачи?
– Хватит уже! Прекрати! – Кирилл раздраженно толкает Мурата в сторону, и тот едва не падает на пол. – Не могу так больше. Я знаю, как тебе хреново. Черт, мне тоже хреново, а ты до сих пор мучаешь меня! Сколько еще раз мне подходить к тебе, чтобы ты понял, что я раскаиваюсь? Я не могу ехать в Москву с этим чувством, я не могу не думать о тебе каждый день. Я скоро свихнусь, понимаешь?
Мурата шатает, настолько он пьян. Все его эмоции, которые, будучи трезвым, он бы ни за что не показал, сейчас как на ладони.
– Срать я хотел на твои чувства, но я буду рад, если ты до конца своей жизни будешь вспоминать обо мне.
Кран открыт на полную катушку. Мурат моет лицо, и за спиной Кирилла его больше не видно. Но Денис уже не нуждается в картинке, он и так увидел достаточно старых ран и непрощенных обид. Когда вода затихает, смех Котова скачет в пространстве, как бисер скачет по паркету: дробно и по нарастающей. Денис впервые в жизни слышит настолько красивый смех, и он очаровался бы им, не будь этот смех шторкой для истерики.
– Чего ржешь? – Кирилл отзывается требовательно и угрожающе. Он не разделяет подобного веселья.
– Мне пришла в голову одна тупая мысль. – Мурат вытирает выступившие слезы. – Но она такая смешная, просто жесть.
– Какая?
– Ты ведь по сути поменялся со мной местами.
– Что ты несешь?
– И как оно, быть на верхушке служебной лестницы? Зад не жмет?
– Какой же ты конченный! – Взвинченный Пегов разворачивается к выходу.
Он намерен закончить разговор на этой ноте, но Мурат, зло усмехнувшись, решается на финальный аккорд:
– У кое-кого, видать, действительно большой, раз ты так оттаял ко мне.
– С-с-сука.
Ботинки скрипят по кафелю от резкого выпада. Слышится глухой удар. Мурат болезненно шипит. Раковина громко скрипит, когда он в нее врезается. Кирилл так резко хлопает дверью, что Денис подскакивает в своем уголке. Мурат пьяно матерится себе под нос, поднимаясь на ноги.
Ему вмазали по лицу, и по-хорошему бы вылезти наконец из проклятого сральника и помочь – вдруг Кирилл сломал ему нос? – но Денис чувствует, как вот-вот начнется одышка. Он слепо щупает свои карманы, хоть и знает, что таблетки не принимал еще с той ночи. Страх скорой катастрофы мешает думать здраво. Идея, что все обязательно пройдет, если взять себя в руки, теперь не в приоритете. Ведь паника уже пустила корни, и дышать, как его учили, теперь сродни смертному приговору: Мурат услышит его. А если услышит, что подумает? Верно. Что Денис – гребанный сталкер, что он злоупотребил его доверием, которое и без того почти в минусе.
Чужие шаги раздаются рядом с дверцей. Мурат закрывается в соседней кабинке и тихо хнычет там. С каждым мгновением его шелестящий плач все явственнее превращается в тонкий скулеж и утробное мычание. Стенка слегка продавливается: Мурат опирается на нее спиной и
