Чужой ребенок - Родион Андреевич Белецкий
– Это пока не мой ребенок, – сказала Аня, – моего сына еще не нашли.
– Не очень понимаю ситуацию, – сказал Денис Николаевич, подумав, – но сочувствую. – И добавил: – А что с вашим ребенком?
– Украли. Я недосмотрела, – сказала Аня.
Денис Николаевич сочувственно вздохнул.
– Мальчик, вы говорите?
– Мальчик.
– Какие-то особые приметы?
– Он очень красивый, – сказала Аня.
– Это я понимаю, а что-то конкретное?
– Почему вы спрашиваете?
Денис Николаевич задумался:
– Да жизнь тут свела с одними… Не важно. Какие-то отличительные черты?
– Он мальчик, – повторила Аня.
– Так.
– И у него разные глаза. Один голубой, а другой карий.
– Гетерохрония, – сказал доктор и внимательно посмотрел на Аню.
– Что?
– Мне кажется, я знаю, у кого ваш мальчик.
Ой, что тут началось! Доктора чуть не разорвали на части.
Буквально тянули в разные стороны, засыпали вопросами. Появился некстати дог, который начал весело на всех напрыгивать и внес в общую сумятицу завершающий элемент абсурда.
Но тут олигарх рявкнул:
– А ну тихо все!
И все заткнулись. А дог полез под кресло и приподнял его на своей мускулистой спине.
– Опишите! – приказал Филимонов Денису Николаевичу.
– Ну, разные глаза. Правый, мне кажется, голубой…
– Нет! Опишите воров!
Денис Николаевич ответил не задумываясь:
– Девушка очень симпатичная, и парень прямо урка, бандит. Очень опасный!
* * *
Мишу допрашивали в отделении полиции. Он сидел как первоклассник: ноги под стулом, руки в кулаках между ног, голова низко опущена.
– Фамилия! – в какой уже раз спрашивал очень молодой оперативник.
Миша молчал. Он решил вообще ничего не говорить. Главное, чтобы Иру с ребенком не нашли. Он ради них на любую каторгу пойдет. Пусть его бьют. Но его не били. Молодой оперативник, словно попугай, повторял одни и те же вопросы:
– Фамилия? Имя? Что делали в чужом доме?
Миша молчал и очень гордился собой.
В кабинет вошел второй оперативник с Мишиным смартфоном в руке.
– Незапароленый, – сказал он.
– И? – спросили первый.
– Там один номер всего.
– Погоди, не звони.
Первый повернулся к Мише.
– Чей это номер?
Миша сжал губы.
– Чей это номер? – первый показал экран смартфона Мише.
– Я вам ничего не скажу! – сказал Миша.
* * *
Меня отпустили. Я еле доплелась да квартиры. Мне открыла Диамара в незнакомом халате и пропищала:
– Доченька пришла! Хорошая пришла!
Доченька хотела разбежаться и, как в американском футболе, с разбегу врезаться новой маме головой в живот. Туда, где тридцать лет назад была талия. Но доченька крайне устала, потратившись на срочную психологическую поддержку.
Доченька отказалась от голубцов, чмокнула свежевыбритого папашку и закрылась в своей комнате. Только захотела уснуть, в дверь забилась Диамарочка, как слон, которого забыли в вольере.
– Входите.
Она легко впорхнула (так она думала). Тонкий голос разрезал воздух как масло, оставляя шрамы на моих барабанных перепонках.
– Нам надо поговорить.
– Я устала, Диамара Михайловна.
– Поклянись!
– В чем?
– Что ты больше не будешь звать меня по отчеству.
Я поклялась на томике поэта Асадова. Казалось бы, что еще? Но Диамарка не унималась.
– Скажи, милая, а были ли у твоего папы какие-то детские, психологические травмы? Мне необходимо это знать.
Я посмотрела на нее с несвойственным мне вниманием:
– Травм психологических в детстве не было. Но мне кажется, что всё у него еще впереди.
Бухгалтер не обиделась.
– Господи, какая ты еще маленькая, Юлечка. Ершистая! Чуть позже займусь твоим воспитанием.
Она вышла. Я тут же занялась поисками мыла и веревки, но меня отвлек телефонный звонок: Геныч и его командный голос.
– Поедешь с нами!
– Куда?
– В Малиновку. Того парня задержали.
* * *
В КПЗ Миша сидел не в первый раз. Но сейчас у него было чувство, что бежал он, бежал и прибежал немножко не туда. Словно все стартанули в одну сторону, а он куда-то вбок. Не здесь он должен был сейчас сидеть, а возле Иры, вместе с Ванечкой. Устраивать их дела, охранять и поддерживать. И еще он очень хотел поцеловать Ванечку в теплый лоб, как он часто делал. Целовал, и Ваня всегда в ответ улыбался.
Послышались шаги. Миша поднялся. К нему пришла целая делегация. Во главе делегации был не мент, а незнакомый нервный мужик. Он встал напротив Миши.
– Где ребенок?
– Какой ребенок? – молчать Мише надоело, но говорить что-либо он все равно не собирался.
– Ребенок моей дочери. Мальчик с разными глазами.
– Я не трогал ребенка. Я просто дачи обносил.
– Доктор! – крикнул нервный мужик.
В камеру протиснулся доктор Денис Николаевич.
– Ах ты сука! – сказал Миша удивленно. – Ты чего здесь забыл?!
– Это он, – заявил доктор.
– Да я тебе сейчас!.. – Миша шагнул к предателю, но люди вокруг заволновались. Возникла полицейская дубинка, которой один из ментов ткнул Мишу в грудь.
– Ты негодяй! – сказал доктор Мише.
– Смелый стал? – сказал Миша. – Чего один-то не пришел? Зассал?
– Видите, он меня знает, – обернулся доктор к нервному.
– Отдай мне моего мальчика, – звук исходил из груди нервного, как у девушки из фильма «Экзорцист» при встрече со священником. – Верни ребенка!
– Не видел я никакого ребенка! – Миша решил держаться до последнего.
– Где твоя девушка? – спросил усатый мужик, который стоял в камере со всеми.
– Да, где твоя девушка? – сказал доктор.
– У меня нет девушки. Я один.
– Он врет, – сказал доктор.
Нервный шагнул к Мише.
– Сколько ты хочешь за информацию? Любую сумму.
Миша подумал и сказал нервному:
– Я маленькая пчелка, я целый день жу-жу.
Нервный тяжело вздохнул и приказал усатому:
– Геныч, сделай что-нибудь.
– Я могу ему по башке дать.
– Не надо, – сказал нервный.
Хотя было похоже, что все, кто был в камере, готовы сделать всё, что мужик прикажет.
И нервный приказал:
– Дозвонитесь подруге его.
* * *
Триста шестьдесят четыре звонка без ответа. И это учесть, что Ира выключала телефон, а потом включила и еще тридцать восемь раз смотрела на зажигающуюся надпись «МИША». Звук она давно отключила.
– Его поймали, – сказала она бабе Тане.
– Он тебе обещал не воровать?
– Обещал. Но его поймали. Я чувствую.
– За что же? Если он не воровал?
– Ну, много за что. За прошлое…
– Много нахулиганили?
Ира кивнула. На смартфон пришло сообщение.
– Чего пишут?
– Не знаю. Надо отключить, – Ира взяла смартфон. – А то по номеру отследят.
– Это невозможно, – сказала баба Таня. – Я в интернете читала. Так только в фильмах бывает.
Ира открыла сообщение, прочитала и повернулась к бабе Тане.
– Пишут, что у них Миша.
– Ну-ка дай.
Баба Таня забрала смартфон, надев очки, прочитала сообщение.
– Знаешь, кто такой Филимонов?
– Типа бизнесмен?
– Олигарх. Самый богатый у нас.
– И что?
– Я бы перезвонила.
Ира отказалась, но баба Таня, как все пожившие в России женщины, умела нарисовать мрачную перспективу.
Ира собралась с духом и набрала неизвестный номер.
– Здравствуйте, Ира, – сказал Филимонов, – у вас мой внук. Давайте меняться.
* * *
Я была при обмене. Происходил обмен на второй платформе станции Малиновка. Как в шпионском фильме. Я видела олигарха Филимонова, который весь пошел красными пятнами и держал за руку свою дочь Аню. Я видела доктора Дениса Николаевича, который сказал, что похитители ребенка берегли и лечили и что он даже принимал в этом участие.
Я видела толпу полицейских, которым было сказано заткнуться и не преследовать похитителей. Я видела Геныча, который говорил вдвое быстрее обычного, подбадривая в конечном счете только себя.
Я видела ту самую девушку Иру, которая вышла на платформу, сжимая чужого ребенка. Она рыдала так горько, что полицейские, которым приказано было заткнуться, и все остальные начали моргать от предательских слез.
Ира говорила с чужим ребенком, прощалась с ним навсегда, и, если бы мы жили в фильме, обязательно пошел бы самый холодный дождь.
Я видела, как олигарх Филимонов отпустил руку дочери и пошел вместе с парнем-похитителем по платформе к девушке Ире. Они стояли там, говорили совсем недолго, а после девушка Ира отдала олигарху ребенка и ноги ее подкосились. Парень подхватил и затащил ее, прямо даже затолкал в вагон во время подошедшей электрички.
Пригородный поезд уехал. Страшная сказка закончилась.
* * *
Меня зовут Юля. Я сучка олигарха Филимонова, и я последний человек, которого можно заподозрить в том, что он на что-то надеется. Но я вынуждена признать, что счастье – это как незваный пьяный гость. Вроде выглядываешь за дверь – никого нет. Опускаешь взгляд и видишь его, храпящего на коврике перед дверью. Так что в свете вышесказанного не будьте олухами, перестаньте падать духом. Перестаньте подсчитывать шансы и топтаться на месте, как верблюды перед снимком с туристами. Бросайтесь в пучину без ласт и маски. Авось выгребете. А потонете, никто, кроме вас, не виноват. А вообще, доброта – это мое второе имя.
