Желчный Ангел - Катя Качур
– Да пошел ты, – легко оттолкнул его Вадим, – не буду я с тобой состязаться.
– Будешь, говнюк! – Писатель наотмашь заехал ему по лицу. – Докажи, что ты достоин этой женщины! Вообще, Марго – моя, понял? И всегда была моей! А ты тут так, ненадолго пристроился!
Вадим внезапно подпрыгнул, занес руку над Грековым, но Марго вскинулась кошкой и повисла на его бицепсе.
– Вадик, прекрати, ты же видишь, он просто пьяный! – завизжала она.
Хирург покраснел, отодвинул локтем невесту, вытер полотенцем рот, окинул взглядом поджарого пациента и процедил сквозь зубы:
– Ну что ж, пойдем, придурок.
Он вышел из кухни, за ним, полный решимости, в трусах и носках, зашагал Греков. За Грековым засеменила Марго, всхлипывая, причитая и проклиная себя за то, что притащила в дом гостя. Посреди светлой комнаты с действительно впечатляющим спортивным комплексом Вадик остановился и указал пальцем на желто-палевый ламинат.
– Значит, так. Спина прямая, предплечья строго перпендикулярно плечу, упор на кулаки, голову не опускаем. Марго, засекай.
Маргарита взяла со стола будильник с секундной стрелкой и ровным механическим голосом начала обратный отсчет от десяти.
Сергей Петрович скинул с себя носки и размял стопы. Вадик икнул и отрыгнул курино-салатный воздух.
– Ща вся еда обратно полезет, – пробурчал он.
– Четыре, три, два, один! – почти крикнула Маргарита.
Мужчины брякнулись на пол параллельно друг другу, упирая в ламинат пальцы стоп и примеряясь кулаками. Закрепившись, они застыли в одинаковых позах, как два перевернутых атланта в галерее Эрмитажа.
В комнате воцарилась такая тишина, что было слышно их дыхание. Сначала оно шло в небольшую синкопу, но потом выровнялось, будто кто-то сверху регулировал на раз-два вдохи и выдохи.
Маргарита, боясь нарушить это безмолвие, закрыла рот рукой и наблюдала за небывалой картиной. Таким способом за ее внимание еще не боролся никто. По всему было видно, что упражнение для соперников привычное. Оба тела держались легко и своей зеркальностью напоминали человека в разрезе на развороте анатомического атласа – по проступившим напряженным мускулам можно было вполне изучать строение мышечного корсета. Со стены на соревнующихся смотрели два крестьянина с репродукции Казимира Малевича. Одинаково яйцеголовые, с бликом света вместо мозгов, они отличались только цветом рубах – красной и желтой.
«Какое совпадение, – отметила Маргарита, водя глазами с полотна на пол. – Такие же два идиота».
Пять минут прошло, картина не поменялась. В мышцах конкурентов появилась лишь небольшая дрожь.
Марго заскучала, обошла комнату по периметру, оперлась на подоконник и выглянула в окно. На мокром асфальте, обдирая глотки, выгнув спины и подняв шерсть половой щеткой, орали друг на друга два полосатых кота. Со скамейки на них смотрела черная отрешенная кошка, похожая на ту, что спасал Греков на видео в соцсетях.
«Ооооаааооо, – блаженно выли коты, – ыыыааыыы».
Кошка некоторое время наблюдала за орущими женихами, а потом спрыгнула со скамьи и пошла восвояси. Божественная аналогия была безупречной. За Марго, как за драную кошь, боролись двое мужиков. Столь же изысканно и одновременно дебиловато.
Она тихо засмеялась и, беря пример с независимой кошки, занялась своими делами. От ее смеха мускулы соперников задрожали еще больше. Но красавица уже на них не смотрела. Она неспешно полила пальмы и кактусы из лейки, ножницами отсекла пожелтевшие листья от горшечных растений, опрыскала листья удобрением и поправила декоративные камушки возле стволов. Потом присела на диван, одним глазом отметив, что у мужчин от напряжения набухли вены на шее и кулаках, и уставилась в экран смартфона.
– Завтра похолодание, – невозмутимо сообщила она. – А вечером магнитная буря.
Затем углубилась в просмотр кулинарного ролика и на несколько минут забыла о поединке.
– Надо бы приготовить паэлью, Вадим, – сказала она невозмутимо, подняв глаза и обнаружив, что напряженные тела оппонентов не просто дрожат, но истерично трясутся.
– Кстати, пацаны, ваша конкуренция архаична и восходит к легендам о рыцарях, побеждающих дракона во имя принцессы. На самом деле никакая принцесса им не нужна. Она заперта в замке, и в глаза ее никто не видел. Главное для вас, рыцарей, сам факт победы над драконом в вашей голове и, что особенно важно, – над соперником. Принцесса достанется победителю до кучи. И если вы думаете, что я ахну перед вашим позерством и отдам предпочтение сильнейшему – вы глубоко ошибаетесь. Говорю вам как психолог. – Марго встала и начала ходить кругами по периметру комнаты. – Так вот, твой брошенный вызов, Серега, говорит не о том, что ты хочешь меня завоевать, а о твоей крайне низкой самооценке. И чтобы ее поднять, ты, неудачник, выводишь Вадима – молодого успешного врача – на поединок, полагая, что в данном виде борьбы одержишь победу и докажешь всему миру, что все еще чего-то значишь. Но даже если ты продержишься в этой чертовой планке дольше, ты не перестанешь быть неудачником. И я тебе не достанусь. Не тешь себя дурацкой надеждой. К тому же у вас обоих перенапряжены руки. И если тебе, Греков, ими завтра ничего не делать, максимум бить по клавиатуре, то Вадику оперировать людей. Подумайте об этом оба, дебилы, и немедленно прекратите. Прошло уже пятнадцать минут. Вы оба победили, успокойтесь.
Ответа не было. Мужчин трясло, как если бы к их ногам и головам были подключены электроды, а через тело проведен ток.
Маргарита долго еще говорила о том, что женщина есть не цель, а средство унижения врага, что в древних племенах считалось доблестью надругаться над женой поверженного, что это все примитивная архаика и что она выше этого, как вдруг обнаружила на полу под лицом Грекова красное пятно. Она замолчала и присела на корточки. Из носа Сергея Петровича на ламинат падали густые алые капли.
– Кровь!!! – заорала она, переходя на визг. – Кровь!!! Остановитесь, идиоты!
Первым на ноги вскочил Вадим и ловко одним движением перевернул писателя лицом вверх.
– Я же сказал: никаких физических нагрузок, – тяжело дыша, прохрипел хирург.
– И никаких драк, – так же задыхаясь, ответил Греков и въехал ему по лицу.
– Ах ты мудак! – Озверевший Вадим вцепился гостю в шею.
Как два кота, голые, в одних трусах, они катались по комнате и молотили друг друга кулаками. Маргарита, позабыв о своих психологических тирадах, кинулась их разнимать, но споткнулась о живой клубок и упала на пол. На корточках, с задранным почти до бедер платьем доползла до двери и кинулась к телефону.
Осенившая ее мысль казалась единственным спасением. Она ткнула в контакт Миры и с долбящим в грудину сердцем начала бессмысленно отсчитывать гудки.
– Маргоша, у меня клиент, – наконец тихим голосом ответила Тхор.
– Мирочка, умоляю, не бросай трубку! – кричала Марго, слыша за спиной грохот и странные звуки, будто бы вантузом чистили слив. – Твой Греков у меня дома… Ну так вышло, он невменяем, он дерется с моим будущим мужем. У него хлещет кровь носом… Его надо спасать…
– Облей их холодной водой, – спокойно сказала Мира. – Через десять минут буду.
Маргарита на автопилоте налила самую большую кастрюлю воды и, пользуясь тем, что битва проистекала на полу, вылила на головы мужчин ледяной ушат. Это и правда их отрезвило. Они отползли друг от друга, сели на ламинат в кровавой луже и синхронно обхватили головы.
Ровно через десять минут в дверь позвонила Мира.
Марго впустила ее в квартиру и, прежде чем проводить на место поединка, шепнула на ухо:
– Он дрался из-за меня. По-моему, он до сих пор меня любит.
– Полагаешь? А как же твои психологические бредни о недостаточной самооценке, на которых ты сделала карьеру? – уточнила Мира, будто слышала, о чем рассуждала Марго четверть часа назад.
– Ну не без этого, – развела руками Маргарита. – Чем-то я должна зарабатывать. Не любовными соплями же.
Они зашли в комнату и молча оглядели драчунов. В белые пушистые тапочки мгновенно впиталась розовая жижа. Вадим уже открыл окно и закурил. На безымянном пальце его левой руки эффектно блеснул бриллиант. Закатное солнце усилило драму, придав бордовую зловещесть кроваво-водяной луже на полу. Сергей Петрович, сидя в этой луже, прислонившись к дивану, без спроса взял сигарету из пачки и зна́ком попросил огоньку у соперника. Тот беззлобно протянул свой горящий бычок. Греков затянулся, кивнул в благодарность и уставился на женщин.
