Девушка по имени Йоханан Гелт - Алекс Тарн
– Вот что, дорогой Клаус Вагнер или как тебя там. Понятия не имею, какого черта ты не дал мне уехать позапрошлой ночью. Хочешь делать бизнес – делай бизнес. Не хочешь – не морочь мне голову. Завтра утром я улетаю. У тебя есть мой номер. Надумаешь говорить серьезно – звони.
Прежде чем выйти за дверь, я на всякий случай оглянулась. Старый сукин сын улыбался все так же ласково и явно не намеревался умолять меня остаться и продолжить разговор. Как это понимать, черт побери? Это что – их манера начинать торговлю? Или они вовсе не заинтересованы в оружии? Я просто терялась в догадках.
Призрак так и не проявился – ни до полуночи, когда я, устав ждать, задремала, ни наутро, когда проснулась. Наверно, опять отправился бродить по Европе. Не остановленная никем, я выкатила свой чемодан из гостевой кельи, спустила его по лестнице, миновала проходную и, пройдя через двор, вышла на улицу к такси, заказанному по телефону. По-моему, ни одна сука даже не проводила меня прощальным взглядом из окна. Трудно было вообразить более неудачную поездку. Благородный Мики, конечно, не скажет ничего вроде: «А я тебе говорил…», но от сознания этого мне не становилось легче.
Последний шанс на какую-то минимальную пользу был связан с таинственным бугаем Коби: мы договорились встретиться в том же пивном саду, где расстались позавчера. Я села за столик, взяла бутылку мозельского и кое-что из жратвы и приготовилась ждать, робко надеясь, что хоть тут-то меня не надинамят. К счастью, бугай оказался человеком слова и даже не слишком опоздал, если ориентироваться на весьма широкие отечественные мерки.
– Куда теперь? – с готовностью примерно на всё поинтересовалась я, бухнувшись рядом с Коби на сиденье съемного «Опеля».
– Туда же, откуда ты уехала, – флегматично отвечал бугай. – Думаю, их будут брать прямо на выезде или рядом.
– Опять? – простонала я. – Опять в это место, глаза б мои на него не смотрели…
Увы, вскоре мы и в самом деле прикатили в чертов Риттергат и припарковались примерно в одном квартале от сквота. Коби достал из бардачка два бинокля – себе и мне.
– На что смотрим?
Он иронически покосился на мою воодушевленную физиономию.
– Пока ни на что, отдохни. Ждем. Что-то ты сегодня какая-то… гм…
– Энергичная? Полная жажды действия? Мобилизованная?.. – Я на секунду призадумалась в поисках новых предположений.
– Взвинченная.
Я вздохнула:
– Ага. Если честно, полное фиаско. Зря приперлась сюда за тридевять земель.
– Что, не покупают бедуинские «калаши»?
– Какие такие «калаши»? – я изобразила крайнее удивление. – О чем ты?
– Железные, – ухмыльнулся Коби. – Извини, что так напрямик, но ты ведь сама сказала «если честно». Не хочешь честно – не будем, я не настаиваю.
Час от часу не легче… Этот тип знал обо мне намного больше, чем хотелось бы. А вот я о нем – ничего. Не слишком приятная ситуация.
– Похоже, ты очень информированный господин.
– Есть немного, – кивнул он. – Тебе это мешает?
– Да, в общем, нет, – я пожала плечами. – Не мешает, пока мы играем за одну команду, как сейчас. В ином случае моя шея чувствовала бы себя крайне неуютно. Кстати, о шеях: в сквоте траур по Клаусу, если тебя это интересует.
– Нет, не интересует. Не знаю никакого Клауса.
– А Дядюшку Со? Знаешь ли ты Дядюшку Со?
Коби удивленно вскинул брови:
– Зачем тебе Дядюшка Со?
– Взять у него деньги.
– Ну, на это много желающих, – рассмеялся он. – Только боюсь, ты не подходишь под его стандарты. Дядюшка Со финансирует только мерзавцев и подонков.
– Кто он такой?
– Дядюшка Со… – произнес Коби с расстановкой, словно пробуя имя на вкус. – Мультимиллиардер, основатель, президент и главный спонсор «Фонда прогрессивного общества». Его настоящее имя Джошуа Соронс. Когда-то много летал по свету, наблюдал за своими проектами. Сейчас-то уже годы не те, сидит дома, как паук в углу паутины. Но нити по-прежнему держит крепко.
– И где же его дом?
– Их несколько. В Калифорнии, в Колорадо, в Коннектикуте… О! Смотри, кажется, началось!
Он поднял к глазам бинокль. Из ворот сквота выехал фургон и медленно двинулся вверх по улице – тот самый фургон, с которым Мансур тренировал вчера высадку своего террористического десанта. Коби быстро завел мотор, но, как выяснилось, торопиться было некуда. Взвыли сирены, и улица вмиг наполнилась полицейскими машинами и спецназовцами в полном боевом облачении с нацеленными автоматами у плеча. Фургон остановился. Залаяли динамики – сначала неразборчиво, по-немецки, потом понятней, по-арабски.
– Сдавайтесь! Выходить по одному, без оружия!
После минутной заминки задняя дверь фургона распахнулась, и безоружные бандиты стали один за другим спрыгивать на землю. Мы с Коби прильнули к биноклям.
– На колени! – продолжал командовать громкоговоритель. – Раздеться до пояса! Руки за голову!
Все кончилось быстро, без единого выстрела. Меньше чем через десять минут группа Мансура, включая его самого, была арестована, закована в наручники и погружена в полицейский автобус.
– Ничего не понимаю… – озадаченно проговорил Коби.
– Что такое?
– Ты видела у них автоматы?
– Наверно, оставили в фургоне, – предположила я. – Им ведь сказали выходить без оружия, ты сам слышал.
– Слышать-то слышал, но… как-то не вяжется. Посмотри на мента, который осматривал фургон. Не думаю, что он похож на человека, который только что обнаружил десяток штурмовых винтовок, гранаты и пистолеты. Обычно в таких случаях показывают товарищам трофеи, зовут посмотреть. А этот вошел пустой и вышел пустой с тем же выражением лица. Странно. И если уж говорить о лицах… Такое впечатление, что арабы не сильно переживали по поводу ареста. Мансур так и вовсе улыбался.
– Что ты хочешь этим сказать? Что они не ехали на дело? Даже если в фургоне вообще нет оружия, это мало что значит. Они могли подобрать автоматы по дороге, на каком-нибудь секретном складе. Я провела в сквоте полторы недели и не видела ни одного ствола. Наверняка они держат свой арсенал в другом месте, о котором известно очень немногим.
Коби с сомнением покачал головой:
– Не знаю, не знаю. Скажи-ка… ты говорила, что подслушала их в столовой сквота. Ты сама села за соседний стол или тебя кто-то посадил туда?
– Посадили. Потом я видела в окно, как они тренируются во дворе.
– И к окну тебя…
– Тоже подвели… – тихо закончила за него я, уже начиная осознавать свою унизительно-подчиненную роль.
Теперь события последних дней наконец-то выстроились в моей неразумной башке в одну до боли понятную линию. Анархисты подозревали меня с самого начала и попросту использовали для слива информации о якобы планируемом теракте. Использовали как дурочку, как марионетку. Для этого я им и потребовалась – для этого, а вовсе не для переговоров о закупке оружия, которые они не собирались вести в принципе. Для этого они усаживали меня по соседству с арабами, для этого Мансур и его люди разыгрывали передо мной театральный этюд с соответствующими обрывками фраз, для этого старый хитрец Санта-Клаус организовал целое представление с фургоном во дворе сквота и чуть ли не силой подтащил меня к окну – чтоб увидела, чтоб убедилась, если вдруг не поняла с первого раза…
– Погоди, Коби… – пробормотала я. – Ты говоришь, что это инсценировка? Что я помогла им ввести в заблуждение тебя и полицию?
– Шш-ш… давай-ка позвоним кое-куда… – сказал он, доставая телефон. – Алло, Моше? Это Коби. Да, арестовали. И увезли. Нет, без стрельбы. Похоже, они вовсе были без оружия. У полиции нет на них ничего. Помурыжат и отпустят. Да вот так… Слушай, у тебя там нет ничего нештатного? Ну, там… внезапных замен, новых гостей, неожиданных перестановок? Есть? Какие? Двое из внешнего кольца… ага… один музыкант… один осветитель… Да, скуповато. Почему спрашиваю? Потому что, если тут была инсценировка, не исключено, что настоящий удар они готовят в другом месте, а тут отвлекали внимание. Сам ты параноик. Ладно, до встречи.
Он закончил разговор и повернулся ко мне:
– Не переживай, Бетти. Я ведь говорил, что у меня с этим пунктик. Они точно не полагались на тебя одну. Полиция получила инфу еще и по другим каналам. Что ты так на меня смотришь?
– Коби… – еле слышно прошелестела я. – Какой музыкант?
– Что?
– Твой человек сказал, что подменили одного музыканта. Какого?
– Какого-какого… – с досадой проговорил он. – Во фраке, вот какого. У них там на сцене будет играть оркестр. Не совсем симфонический, поменьше, но тоже серьезный…
– Какого музыканта?! – заорала я прямо ему в ухо. – Позвони, узнай!
– Да что ты так разоралась… прямо беда… – Он снова набрал номер. – Моше? На чем играет тот музыкант? Зачем? Да так, может, я сам его подменю. У меня куча дипломов и премий за игру
