Дуэль Агамурада с Бердымурадом - Георгий Костин
Бердымурад несколько стушевался, найдя свою невежливую напористость несколько чрезмерной. Вышел из кабинета, сел в приемной. Секретарша, с нескрываемым любопытством разглядывая его, поставила перед ним чайник со свежезаваренным зеленым чаем. Бердымурад налил четверть пиалы, выпил… Но бушующее в душе бешенство не утихло, а, наоборот, разгорелось все сильнее. И тут он к пущему своему возмущению непроизвольно и совершенно неожиданно для себя проник внутренним взором в душу оставшегося в кабинете председателя колхоза, как прежде проникал сквозь толщу воды и видел жирующих на дне сазанов… Но сейчас в темной душе председателя увидел смеющееся лукавство и пронзительно почувствовал, что тот будет неделю водить его за нос. Обещать, но не выполнять свое обещание, придумывая всякие проволочки и отговорки… Бердымурад взвинтился от такого варианта развития событий. Поперхнулся чаем, вскочил на ноги и, ничего не сказав секретарше, выскочил из правления. Сел на мотоцикл и опять поехал к арыку, дно которого было усыпано мертвыми мальками. Споро соорудил веник из тутовых прутьев и принялся нервно сметать мальков в кучи, как мусор. Потом собрал их в просторный холщевый мешок, который на счастье завалялся в багажнике мотоцикла. Набрав рыбьих трупиков больше половины мешка, снова поехал в правление и теперь вошел вместе с дурно пахнущим мешком в кабинет председателя. «Я же попросил тебя подождать. – Рассердившись на бесцеремонное поведение Бердымурада, раздраженно выговорил ему председатель. Но увидев в его руках мешок и учуяв распространившийся по кабинету дурной запах, спросил: – Что это?» «Это рыба, которую ты загубил, душегуб. – Твердо ответил ему Бердымурад. – Сейчас будем выписывать штраф. Будем считать каждую рыбку. Тут наберется такая сумма, что потянет на ущерб, нанесенный государству в особо крупных размерах. Лет на десять загремишь как миленький. А если будешь дергаться, то прямо сейчас с этим мешком поеду к областному прокурору. И – не отвертишься».
«Ладно, тогда все свободны. – Обратился к членам правления председатель. И когда все ушли, сощурившись, так же напористо обратился к Бердымураду, – Чего тебе нужно? Денег? Это будет – я всегда исправно выплачивал твоему предшественнику… Только не нужно ломиться в открытые двери… Это к тому же и некультурно… Зачем весь этот спектакль? Что обо мне и о тебе люди подумают?» «Я денег от тебя брать не буду. – Уставившись тяжелым взглядом в заискивающие глаза председателя, отрывисто ответил Бердымурад. – Но если сегодня к вечеру на всех арыках колхоза не будут стоять рыбозащитные сетки, то я с этим мешком завтра утром поеду в область. И добьюсь, чтобы при выписывании штрафа, была учтена каждая рыбка в мешке. А там их тысячи тысяч… Но не хочу начинать работу со скандала. Так что, надеюсь, нам удастс-таки говориться» «Конечно, удастся, конечно, удастся. – Вытирая мокрым платочком с гладкой головы обильно выступающий пот, торопливо заверил председатель, – Клянусь матерью, до обеда все сетки будут поставлены. Я уже обещал твоему начальнику…»
Мешок с погибшими высохшими мальками оказал должное воздействие и на других председателей колхозов, прилегающих к водохранилищу и забирающих из него воду для полива хлопчатника. Через неделю на всех входных шлюзах арыков и перед мощными насосами стояли рыбо-защитные сетки. Теперь Бердымураду пришло время браться и за поселковых браконьеров, которые ставили сетки и переметы на свободных от водорослей местах: на русле и просторных омутах. На вечерней зорьке Бердымурад поехал на рычащем мотоцикле по разбитой в тяжелую пудру проселочной дороге на пойменный курган, густо заросший зеленым еще бурьяном. Крадучис взобрался на его вершину и осмотрел в бинокль раскинувшееся перед ним, как на ладони просторное водохранилище. Сгущающие бардовые краски заката красиво отражались в спокойной величественной воде.
Бердымурад собрался было даже полюбоваться красивым видом, спокойно и безмятежно посозерцать его, как это любил делать в детстве и отрочестве… Но едва настроился на созерцание, как привычно провалился ТУДА, и ОТТУДА вмиг повеяло гнилостным запахом, а в сознание из глубины душевных недр стали всплывать кверху брюхом раздутые сомы. Некоторые из них начали превращаться в желтых голых утопленников со скрещенными на груди руками. Но почему-то опять на всех блестящих на солнце бритых головах утопленников были выгоревшие сталинские фуражки… Неприязненно тряхнув головой, Бердымурад отогнал от себя мерзкое видение. Однако тошнотворный запах, тянущийся мелким дымком из глубины души, в нем задержался. Запах этот был каким-то странным и вроде даже будто бы свежим. Нервно растерев лоб и виски, Бердымурад отдал свое внимание этому запаху и посмотрел-таки внутренним взором ТУДА, откуда он тянулся. И вдруг ТАМ неожиданно для себя увидел, словно на экране – довольно отчетливую картину. Браконьеры ставят на водохранилище сети, и ставят где-то совсем рядом, почти у него под носом. Это видение обрадовало и даже воодушевило Бердымурада. Крадучись он прошел через бурьян к правому боку кургана. И действительно увидел известного поселкового браконьера дядю Сашу, который, сидя на черной лодке плоскодонке, перегораживал сетями свободное от водорослей место над затопленным руслом…
Загоревшись азартным желанием поймать браконьера с поличным, Бердымурад решил вернуться сюда на утренней заре, когда дядя Саша будет снимать сети с уловом. И уже не на мотоцикле, а на моторной лодке. Приехал затемно, схоронился в прибрежных камышах. И вскоре услышал приближающийся мерный скрип лодочных уключин. Затем в тающей темноте различил и силуэт лодки, на которой сидели двое: дядя Саша (его нетрудно было узнать по сильной сутулости и непропорционально длинным рукам) и его двенадцатилетний сын Валерка. Дождавшись, когда браконьеры начали проверять сети, Бердымурад резко завел мотор и за пару минут оказался рядом с ними. Резко остановился… И тут, как ему показалось, изумленный дядя Саша потянулся за веслом, чтобы, защищаясь, ударить его… Бердымурад вспыхнул, в голове у него помутилось: гнилостный запах взрывом обдал его изнутри. А дальше случилось то, что обычно происходило с ним на тренировках по скоростной стрельбе. Он в одно мгновение автоматически выхватил из кобуры пистолет, снял с предохранителя и только каким-то чудом удержал себя, чтобы не нажать на спусковой курок… «Ты чего, парень… – Обеспокоенно проговорил побледневший, как смерть, дядя Саша. Он аж до мозга костей прочувствовал, что новый и молодой рыбнадзор готов был его сейчас застрелить. И, сдувая с ресниц выступивший вмиг пот, добавил. – Рыба, братан, не стоит человеческой жизни… Ты поосторожнее с пистолетом. Хочешь составлять протокол – составляй. Но только не шей мне сопротивление официальным лицам… Я сидеть не хочу – насиделся, и умирать тоже…» «Ладно. – Смутившись от неожиданного порыва, но при этом таки стараясь выглядеть степенно, ответил Бердымурад. – Коли
