Доктор, не споткнитесь о поребрик! - Жанна Юрьевна Вишневская
Девочка кивнула, не отрывая взгляд от больничного линолеума.
– Хорошо! И с диетологом. Послушай меня внимательно. Еще раз откажешься есть или будешь жевать и выплевывать – начнем делать капельницы. Остальные молодцы. Катя! Ты завтра домой.
Девочка на кровати у двери просияла.
– Но только сначала поговорим вместе. Ты, я и твои родители.
– А можно только с папой?
– Нет, Катенька! Мама тоже должна там быть, хоть и знаю: у вас все сложно. Но я с ней говорила, она готова сама пообщаться с нашим психологом.
Доктор Кира развернулась к двери:
– Ребята, пойдемте в классную комнату. А девочкам пора на обед.
* * *
– Итак, друзья мои, сегодня мы познакомимся с расстройствами питания. – Кира Андреевна Фатюшина, врач высшей категории, обвела глазами аудиторию. – И не только питания, но и воспитания. В нашем институте лежат подростки с редкими, но чрезвычайно опасными болезнями. Они не хотят есть.
Это заявление вызвало смешки.
– Напрасно вы веселитесь, – очень серьезно продолжала доктор Кира. – Это гораздо страшнее, чем вы думаете. Вот возьмем Катю, которая завтра выписывается.
Лет до шести она была, по рассказам папы и мамы, совершенно нормальной девочкой. Мама ее, в прошлом балерина, пожертвовала карьерой ради семьи и во что бы то ни стало решила воплотить свои несбывшиеся мечты в дочери. К ее гордости, Катю приняли в балетную школу, а там за питанием следят очень строго, никаких поблажек. Взвешиваются каждый день. Катю стали ограничивать дома. Мама сама начала готовить еду, тщательно отмеривать порции. Катя рассказывала, что иногда от голода не могла заснуть. Бабушки, рассорившись с мамой, перестали приходить, часто перехватывали внучку после школы, пытаясь впихнуть в нее что-нибудь вкусное и ужасаясь тому, как она исхудала. Папа тоже пытался вмешиваться, но мама вела себя как одержимая и этим заразила Катю, которая вскоре перестала брать еду, которую ей пытались подсунуть. Каждый маленький бутербродик грозил полным голоданием на следующий день. Ее балетная карьера продвигалась более чем успешно. Тонкая, как тростинка, гибкая и пластичная она побеждала на конкурсах, и ей пророчили большое будущее. Но однажды во время выступления Катя прямо на сцене упала в обморок. В больнице ей диагностировали истощение – как выяснилось, у нее давно пропали месячные, а из-за постоянного применения слабительных организм был сильно обезвожен. Все это отразилось на сердце: началась опасная аритмия. Катя довольно долго пролежала в реанимации, а потом оказалась у нас в реабилитационном центре. Сейчас она поправилась на три килограмма, восстановился цикл, но девочка пока под наблюдением у кардиологов, так что о нагрузках не может быть и речи. Вот вам и карьера балерины. Первые месяцы мама еще надеялась, что врачи ошиблись, и при визитах пыталась уговорить Катю вернуться в балет и хотя бы заниматься пока не у станка, а прямо у спинки больничной кровати. Но отец был категорически против, и после долгих разговоров и с нами, и с психологом мама, кажется, сдалась. Но, посоветовавшись, мы решили, что ей тоже неплохо было бы обратиться к врачу. Это называется компульсивным расстройством. Иногда лечиться приходится всей семье.
На сегодня все, в следующий раз мы поговорим о булимии. Это расстройство психики, когда люди после приступов обжорства искусственно вызывают рвоту, терзаясь чувством вины за съеденные калории.
Доктор Кира, попрощавшись, вышла из аудитории.
* * *
Кира Шевелева никогда не была худенькой девочкой. По правде говоря, и не в кого. Ее мама тоже всегда сокрушалась по поводу своего тяжеловатого низа и сидела на всевозможных диетах, но худела только выше пояса. Бедра и ноги оставались полными, и мама старательно прятала их под широкими длинными юбками, поэтому и не любила пляжи, где купальник обнажал все недостатки.
Кирина мама винила своих родителей, которые не следили за ее питанием, когда она была маленькой, а наоборот, помня о голодных годах, не отказывали ей ни в чем. Сама же она решила дочку держать в черном теле с ранних лет, боясь, что та повторит ее судьбу. Она постоянно ограничивала маленькую Киру в сладком и придирчиво разглядывала ее фигуру. Все это, разумеется, подавалось под соусом «Я желаю тебе только добра!». После лета у бабушки соскучившаяся по контролю мама встречала ее одной и той же фразой: «Боже, как ты поправилась!»
Эти постоянные одергивания и обидные реплики привели к тому, что маленькая Кира возненавидела ходить в гости. Хозяева открывали дверь, пристально вглядывались в Киру после приветствий и удивленно поднимали глаза:
– Кирочка! Что такое твоя мама говорит?! Ты же совсем не толстая!
Под грозным маминым взглядом девочка боялась взять лишний кусок с тарелки. При этом она была просто крепко сбитой спортивной, к сожалению, унаследовавшей грушеобразную фигуру матери. Папа в эти дела особо не вникал, но по наследству передал дочке свой спортивный талант. Привлекательная, очень атлетичная Кира была одержима навязчивой мыслью, что надо худеть. Как она завидовала длинноногой подружке, которая могла есть булку с маслом и жареную картошку прямо со сковородки в любое время дня и ночи и при этом не поправляться ни на грамм!
Периодически Кира срывалась и начинала мести все подряд, юбки трещали на бедрах, брюки не сходились в талии, она плакала и ненавидела себя еще больше. Она стала замкнутой, избегала знакомств с мальчиками, стеснялась ходить на дискотеку, проводила часы перед зеркалом, вскакивала на весы по нескольку раз в день и ненавидела и себя, и стрелку, которая неудержимо ползла вверх. Потом Кира впадала в другую крайность: переставала есть совсем, изнуряла себя спортом, резко худела, доходила чуть ли не до голодных обмороков, после чего опять срывалась, и все начиналось сначала.
Училась в школе Кира превосходно и без особого труда поступила в медицинский институт. Закрутилась студенческая жизнь, она немного расслабилась, научилась пить, курить и даже пару раз попыталась нахамить маме, которая продолжала ее потихоньку травить, желая, разумеется, только добра.
После нескольких неудачных и скоротечных студенческих романов Кира окончательно поставила на себе крест, распустилась, могла ночью слопать полторта и уже не влезала ни в какую старую одежду, прикрывая раздавшуюся фигуру бесформенными свитерами и платьями.
Однажды, скорее из любопытства, она решила пойти на дополнительные занятия в научном кружке, сформированном доцентом Фатюшиным на кафедре диетологии. Доцент был молод, весел, лекции читал с юмором. Кира увлеклась, стала участвовать в семинарах, зачастила на кафедру, пока однажды не поймала себя на мысли, что Фатюшин нравится ей так, как не нравился никто и
