Остаюсь с тобой. Лайза - Евгения Алексеевна Никулина
Андрей дождался, когда я с ним поравняюсь, и вдумчиво процедил:
— Одно из двух: либо Ирма раздобыла где-то денег и купила себе тачку, на которую ей и за целую жизнь не заработать, либо для тебя, уважаемый сослуживец, ввели персональную систему премирования, да ещё с доставкой на дом.
Слабая надежда — вдруг он вышел только что и не успел нас заметить — улетучилась. Я сохранял спокойствие, полагая, что так смогу увернуться от дальнейших подначиваний Андрея, а заодно успею придумать хоть какое-то оправдание. Я прошел мимо, не поднимая головы, и прошмыгнул в подъезд. Он проследовал за мной. Я не хотел ждать прихода лифта в его компании, поэтому завернул на лестницу.
— Я так и думал, что второй вариант окажется верным. Особенно если учесть, что Ирма уже битый час сидит на нашей кухне и роняет слёзы в своё пиво, рассказывая Толику что-то душещипательное, — Андрюха догнал меня на первом пролёте, и теперь мы шли почти в ногу.
— Отвали! — огрызнулся я.
— Я-то тут причём? Ты злись на себя.
— Не лезь не в своё дело! — я уже закипал, но продолжал с напором шагать по ступеням.
Андрей резко схватил меня за планку расстёгнутой на груди рубашки и развернул к себе. Мы оба остановились.
— Матвей, ты в своём уме? Ты с кем связался?
Я дёрнул плечом и отбросил его руку:
— Ты её совсем не знаешь.
Мы стояли друг напротив друга. Андрей собрался с мыслями первым:
— Да знаем, знаем… Дамочка, заскучавшая в объятиях мужа. А тут ты подвернулся — воздыхатель, не сводящий глаз…
Я со всей силы ударил его плечом, так что он отшатнулся в стену.
— Она не такая, — я зашагал вверх, полный решимости двинуть ему кулаком, если он скажет про Лайзу ещё хоть слово.
— Зато муж у неё ты видел какой! — крикнул Андрюха.
Позади послышались его перепрыгивающие шаги, и он схватил меня за локоть:
— Да куда ты идёшь? Тут поговорим.
Я остановился, вырвал свою руку и сделал глубокий вдох. Потом всё же повернулся. Других жильцов можно было не стесняться — между собой мы говорили по-русски.
Андрей шагнул на одну ступень вниз и продолжил без своего привычного величия над окружающими:
— Матюх, ты же понимаешь, Дуглас непростой человек. Если узнает, он тебя мало того — в два счёта выгонит. Ты что, хочешь домой не только без денег, но и с кучей проблем вернуться?
— Ты себе проблем не наживи, а обо мне можешь не беспокоиться.
— Самое время начинать. Я даже представить не мог, что ты выдашь такое. Да среди мужиков от неё у половины башню сносит, и что с того? Чем ты думал вообще?
— Андрюх, закрой рот, пока я тебе не помог.
— Ты точно рехнулся! Я тебе говорю — бросай, пока не увяз. Ты не заметишь, как тебя выбросят. За ненадобностью. Она ведь…
Он не договорил, поскольку заметил, как я весь напрягся, и разведя руки в стороны с видом сдающего позиции, попятился от меня и спустился ещё на две ступени.
Почему я ему не врезал? Даже не знаю. Меня вообще трудно назвать драчуном. Если подумать, тогда в его словах я не услышал преувеличения и высокомерия — только правдивый дружеский нагоняй.
Я поднялся в квартиру, не останавливаясь. Быстро разулся. Проходя к своему спальному месту, я не мог не заметить Ирму, с тёмными потёками под глазами, которая сидела за барным столом. По центру стояли пустые пивные стаканы, а напротив неё, сложив перед собой руки, сидел Толян. Он несколько раз обернулся ко мне с неодобрительным взглядом из-под насупленный косматых бровей. Я буркнул что-то неразборчивое — типа поздоровался, но мне, по-моему, никто не ответил. Почти сразу появился Андрей, а я метнулся в ванную комнату, залез в душ и не выходил оттуда очень долго, не желая снова увидеть Ирму. Моё ожидание, к великому облегчению, оправдалось: когда я вернулся в комнату в домашних шортах, с мокрыми волосами, её уже не было. Свет был выключен, и квартира показалась мне совсем пустой, но потом я услышал в дальнем углу неестественно громкое сопение Андрея. Неизбежному столкновению со мной он предпочёл сон, который, похоже, не спешил к нему.
***
С утра Андрей как будто не замечал меня, за исключением дежурных фраз, которыми пользовался только чтобы не вызвать чужих домыслов по поводу нашей отчуждённости. За всю смену мы даже взглядами не встретились. Я не был настроен так категорично и в принципе не питал злобы к Андрюхе, поэтому, когда вечером, за ужином, он мало-помалу «разговорился», я охотно поддержал перемирие.
Больше он не доставал меня начиткой лекций о правилах поведения в чужой семье и «безопасном» сексе — не с замужними женщинами! Уж тем более не заводил разговор на эту тему в квартире, мы ведь почти не оставались одни. Так, невзначай, на работе, в те редкие минуты, когда нас никто не слышал, задавал наводящие вопросы типа «Не образумился ли?» и всё в таком духе. Я не считал себя обязанным прислушиваться к его советам и отчитываться о своей личной жизни, поэтому коротко отвечал «да» и «нет» или делал вид, что не дослышываю его. Тогда он стал давить на мою совесть, предупредив, что своим поведением я могу подставить ребят, если Дуглас обрушит на всех свой масштабный гнев. Я ответил, что это вообще глупость несусветная, и наш обмен мнениями закончился.
Моё общение с Андреем, как вы помните, поначалу строилось не совсем гладко. Да что там — в некоторых моментах я считал его просто невыносимым! Но вместе с тем Андрей никогда, даже после того, как оставил свои придирки, не расспрашивал меня о наших с Лайзой отношениях, не просил поделиться подробностями встреч и переживаниями. Никогда! Я всегда подмечал в нём скрытую мудрость, признавал, пусть и неявно, что он знает больше меня и пережил вещи гораздо серьёзнее, чем я. Такого человека нельзя оставлять на лестнице, за дверью своей жизни. Ни в коем случае! Позже я осознал, что эта поездка помогла мне обрести не только настоящую любовь, но и крепкую дружбу.
***
Размолвка с Андреем не сказалась на моём оптимизме. Впереди ждали совместные выходные с Лайзой, и я готов был простить всем и что угодно! Нет, я не оговорился, именно выходные — оба дня я мог провести со своей девушкой! Дуглас опять укатил на какой-то симпозиум или что-то вроде того — я уже запутался в названиях, которые перечисляла
