Остаюсь с тобой. Лайза - Евгения Алексеевна Никулина
— Я в это верю! Каждое утро (встаю я рано), пока готовится завтрак, иногда и по вечерам я стою у окна в столовой и представляю… Нет, я уже вижу, как входят и выходят люди, как парковки заполняются автомобилями, а окна — вывесками и жалюзи, как подсвечиваются этажи ночью. Я знаю, у нас всё получится! — проскандировала она и сжала мою руку…
Понятия не имею, кого она тогда имела в виду — себя и Дугласа или… себя и меня. Да это и не важно! Главное — сейчас я понял, как действовать.
Я вышел на улицу и отправился на наш объект. Да, в столь поздний час, когда там оставалась только дежурная охрана. По дороге я заглянул в небольшой хозяйственный магазинчик, который обычно работал круглосуточно. Раньше недоумевал, неужели кому-то могут понадобиться салфетки или ведро в двенадцать ночи, зато теперь прекрасно понимал, как это бывает. Я купил баллончик люминисцентной краски. Пожилой продавец извинился, что в остатках был только один цвет, но я согласился забрать его. Мой план не терпел отлагательств.
Оформляя покупку, мужчина спросил:
— Готовите кому-то сюрприз?
— Да, ещё какой! — ответил я, разглядывая этикетку на баллончике.
Краску я убрал в глубокий карман ветровки, а на подходе к стройке отключил звук на телефоне и спрятал его в карман джинсов.
Мне пришлось проявить нечеловеческую любезность и состряпать самое жалостливое выражение на лице, когда я уговаривал сотрудников охраны пропустить меня. Как можно было оставить несчастного растяпу на ночь без такого необходимого устройства, как телефон, который он умудрился забыть где-то в подсобке! На вопрос о том, почему пришёл так поздно, я соврал, что не сразу хватился пропажи. Ничего преступного в моей просьбе не было, к тому же я зарекомендовал себя на объекте с самой положительной стороны, так что беспрепятственно прошёл внутрь в сопровождении двух охранников. Я знал, что обычно в ночное время несколько человек обходят прилегающую территорию, но постоянно по периметру никто не находился. Я пересёк помещение насквозь и, выйдя в служебные двери, оказался на участке, где в ряд стояли бытовки и кое-какая техника. Освещение, достаточное для передвижения, было неярким, так что я вполне мог остаться незамеченным. Баллончик болтался вместе с карманом, и мне пришлось прижать его рукой к себе. Я шёл вдоль стен, стараясь не задерживаться под потоками прожекторов. Так я оказался за выступом входной группы. Мне повезло, что строительные леса ещё не разобрали. Не так давно началось окрашивание фасада и именно в необходимой мне части — по бокам и над входом. Фасад предполагался комбинированным, и входная группа, а также некоторые другие участки должны были быть чёрными. Я скинул ветровку, чтобы не запачкаться, вынул из неё баллончик, снятую крышку которого убрал обратно в карман, и, привычно переставляя руки и ноги, пробрался на нужный уровень лесов. Их было много, довольно широкие — самое то. Света вполне хватало (в тот момент я даже не думал, что и сам хорошо освещаюсь, ведь был у цели). Уставшими от напряжения руками я распылял краску размашистыми движениями, и всё время боялся, как бы баллончик не выскользнул из рук. В некоторых местах я добавил ещё по слою краски, и теперь нужно было осмотреть всё в целом.
Внизу, отойдя подальше, я запрокинул голову и рассмотрел своё художество. Справа над углом входной конструкции на чёрном фоне бликовала надпись — фраза «Я люблю тебя!» на английском языке. Эту фразу что на русском, что на английском я знал с самого детства, ещё когда не приступал к изучению иностранных языков, но силу этих слов познал только с возрастом. Не был уверен, что из окна Лайзы она будет чётко читаться, но очень на это надеялся — буквы я старался сделать как можно крупнее. Я почесал лоб тыльной стороной затёкшей ладони, в которой всё ещё сжимал баллончик. Выглядело признание совсем не по-взрослому, а было похожим на разрисованный игрушечный домик. Но не в этом было дело — для меня было важно, чтобы Лайза знала, на что я ради неё готов!
Я чуть не забыл на перекладине лесов ветровку и, вернувшись, сразу надел её на себя, а также отряхнул перед футболки и джинсы. Уходил тем же путём, забросив пустой баллончик в бак со строительным мусором. Для пущей правдоподобности я нёс в руке свой телефон и делал вид, что пролистываю сообщения. Охранники, собравшиеся в закутке, реагировали на меня совсем вяло, провожать вышел только один. В общем, реализовать столь дерзкий план мне удалось даже легче, чем отмыть следы краски от рук.
Я старался произвести на Лайзу умопомрачительное впечатление, но не предвидел, насколько ошеломительным будет эффект от моего ночного писательства среди руководства. Утром, подойдя к посту охраны, мы стали свидетелями не только «обновлённого» фасада, но и отдалённых криков, доносившихся изнутри. Я заметил, как охранник пристально осмотрел нашу компанию, но не мог вспомнить, был ли он среди тех, кто встретился мне вчера. Я не придал значения этому, и мы ринулись внутрь, чтобы узнать, что происходит. Там уже толпились остальные рабочие и все прорабы, потупившие взгляды в пол под словесными извержениями «разоряющегося» старшего. Никто не успел пройти в подсобки, чтобы переодеться, как, словно из ниоткуда, в центр влетел разъярённый Дуглас. За ним почти бежала Лайза, и её каблуки так часто и громко ударялись о бетонную стяжку, будто их кто-то заколачивал.
Дуглас повернулся к старшему прорабу, и тот быстро указал на меня — я стоял в первом ряду.
— Что это? — Дуглас взревел так, что звук отбойного молотка не заглушил бы его. Он стоял в нескольких шагах и высверливал меня взглядом. — Как ты себе такое позволил?
Сзади показался охранник, который вчера провожал меня.
Дуглас обернулся на звук шагов и обратился уже к нему:
— Что тут у вас происходит? На объект приходит кто угодно и творит, что вздумается?
— Простите. Но он же тут работает. — Охранник выстоял под грозным взглядом Дугласа и продолжил: — Сказал, что забыл телефон.
Охранник посмотрел на меня, но без озлобленности:
— Он пробыл здесь недолго, мы бы на него не подумали, — охранник шаркнул ногой. — Потом уже просмотрели записи с камер наблюдения.
«Камеры! — я хотел шлёпнуть себя по лбу. — Схемы расположения камер у меня не было — мой план оказался неидеальным».
Вам кажется, что я
