Первая в списке - Магдалена Виткевич
– Потому что она мне понравилась. Ника знала, что мне нравится, вот и купила мне вторую. Ника моя сестра. – Он лег на сиденье рядом со мной.
– У меня тоже есть сестра, но она еще совсем ребенок, – улыбнулась я, вспомнив Майку. – Ей шесть лет. Рисует мне открытки. Сейчас покажу. – Я достала из бумажника рисунок Манки, на котором были мама, я и она. У всех у нас были пышные кудри до пояса.
– Все три красавицы.
– Она нарисовала это после моей ссоры с мамой. Я решила подстричься, когда обрила маме голову… у нее после химиотерапии волосы стали сильно выпадать. Я хотела сделать это в знак солидарности. Мама, когда узнала об этом, очень расстроилась. Сказала, что, когда смотрит в зеркало, сразу вспоминает, что она больная. А если бы волос не было еще и у меня, то каждый раз, глядя на мою остриженную голову, она вспоминала бы, что дело плохо. А ей хотелось верить, что будет лучше.
– Хорошо, что ты не подстриглась. – Филипп посмотрел на меня и расправил один непослушный локон. – Я тоже люблю фантазировать. Теперь мы можем вообразить, что у нас суперканикулы. Например, поехали посмотреть замки над Луарой, но так устали, что решили немного вздремнуть.
– И Париж тоже? – Я закрыла глаза, спрятала руки в рукава толстовки и накинула на голову капюшон. Толстовка пахла Филиппом, парфюмом и еще чем-то. Мужчиной. Я чувствовала себя в полной безопасности.
– Само собой. И Париж тоже. Он ведь по дороге.
– Никогда не была в Париже.
– Там красиво. В Париж тоже надо съездить. Так куда сначала?
– Сначала в Париж.
– Хорошо. Решено. А коль скоро это романтическая поездка, я тебе кое-что покажу. – Он на секунду включил мотор и нажал какую-то кнопку. Закрытая до сих пор шторкой, панорамная крыша раздвинулась. – Смотри, какой у нас люкс! Постель с видом на звезды.
– Пять звезд, – улыбнулась я, схватила его за руку и прошептала: – Спасибо.
Я уже почти засыпала, но продолжала держать его руку.
– Филипп?
– Мхм?
– А что такое хо-о-поно-поно?
– Хо-о-поно-поно? Такое гавайское заклинание. Искусство примирения, прощения… В нем главное – получить освобождение от негативных эмоций. Ника радуется всему как ребенок. Иногда я ее не понимаю, иногда она меня раздражает. Но она умеет разряжать негативные эмоции. Когда злюсь, она заставляет меня повторять: «Я люблю тебя, прости, пожалуйста, прости меня, спасибо».
– Помогает?
– Не знаю, – зевнул он. – Но вообще, быть в порядке – это хорошо.
– Вот думаю я об отце и что? «Я люблю тебя, прости, пожалуйста, прости меня, спасибо». Мне не за что его благодарить. Не знаю, прощу ли я его. А уж просить у него прощения так вообще не за что.
– Ника бы тебе все объяснила.
– За мамину болезнь я тоже не благодарю.
– А за что благодаришь?
– За что? За то, что мне тепло, что у меня есть крыша, что завтра ты отвезешь меня домой. И мне жаль, что я солгала тебе. Но я не знала, что так все получится…
Филипп крепче сжал мою ладонь. Я чувствовала себя как маленький ребенок в надежных руках.
– Спокойной ночи, – сказал он.
– Спокойной ночи. Спасибо.
Еще мгновение я лежала и думала обо всем том, что со мной произошло. Прошло лишь несколько часов, как мы выехали из Гданьска, а мне казалось – несколько дней. Слишком много впечатлений. Много эмоций – и негативных, и положительных тоже. Я посмотрела на спящего Филиппа. Мы все еще держались за руки. Мне было неудобно, но я не хотела убирать свою руку из его ладони. Я улыбнулась.
– «Я люблю тебя, прости, пожалуйста, прости меня, спасибо». Бессмыслица какая-то, – пробормотала я и заснула.
На следующий день меня разбудил будильник на телефоне Филиппа.
– С добрым утром, – зевнул он. – Я, можно сказать, выспался. А ты?
– Привет. Как ни странно, я тоже!
– План такой. Сначала АЗС, потом я бреюсь, чищу зубы и оставляю тебя на два часа, утрясу кое-какие дела, постараюсь побыстрее, а потом мы отправимся домой.
– А обещанные замки на Луаре? – Я вернулась к нашей ночной мечте.
У Филиппа загорелось лицо. Он погладил меня по щеке.
– В другой раз.
Понятно. В переводе это означает «никогда». Пора вернуться к реальности. Я уже мысленно распланировала, что сразу сделаю по приезде в Гданьск: пойду к маме, обниму Майку, может, сыграю с ней в какую-нибудь игру… А потом напишу отцу письмо. Но наверное, не отошлю его, потому что в нем будет слишком много неприятных слов. Слишком много претензий и сожалений. И какое отношение к этому имеет хо-о-поно-поно?
Никакого.
Мы поехали на заправку, умылись. Потом Филипп переоделся в костюм, что лежал в багажнике. Мне он больше нравился в этой его темно-синей спортивной толстовке.
– Смотрю на тебя и больше не чувствую себя как на экскурсии.
– Дресс-код, ситуация обязывает.
Я видела, что он очень напряжен, то и дело поглядывает на часы. Через несколько минут мы подъехали к высокому офисному зданию.
– Это здесь. Ты можешь пойти выпить кофе и подождать меня.
– Ладно, у меня есть что почитать. Я останусь в машине.
– А что ты читаешь?
– Пока не знаю. – Я достала из сумочки ридер. – Выбор большой, названий тыща. Но мне лучше написать письмо отцу.
– Помнишь про хо-о-поно-поно?
– Мое письмо не имеет к этому никакого отношения.
– Почему?
– Потому что мы должны с ним объясниться.
– Ну, не знаю, как соотносятся объяснение и хо-о-поно-поно. Об этом лучше спросить Нику. – Филипп выпрямился перед машиной. – Как я выгляжу? – спросил он, втирая себе в лицо одеколон. Это был запах его толстовки.
– Отлично, – сказала я. – И отлично пахнешь.
– Может, по дороге найдем какой-нибудь душ?..
– Я не в том смысле! Я имела в виду парфюм!
– Ладно, я пошел. Буду не позднее чем через два часа. Он оставил мне ключи и ушел. Я всегда думала, что если кто-то ездит по делам за границу, то останавливается в отличном отеле с хорошей кухней. А Филипп должен спать в машине.
Я начала писать письмо отцу.
Папа,
я не пишу «дорогой папа», потому что мне кажется, что дорогой папа не стал бы отказываться от дочери. Я не хочу думать, что между нами нет ничего общего, даже фамилии. Я только вчера узнала, что у тебя другая фамилия. А еще я познакомилась с твоей новой почти женой и увидела на фото твоего нового ребенка.
Достаточный ли это повод для того, чтобы забыть про нас?
Вчера я была у
