Привет, красавица - Энн Наполитано
События развивались стремительно, Уильям еще не приехал, и его место в родовой палате заняла Цецилия, взяв роженицу за руку, как в свое время с ней самой поступила ее старшая сестра. Первым делом Джулия утратила способность слышать и понимать слова. Вскоре она мыслила фразами без предлогов и прилагательных: нет, хватит, всё, ребенок выходит. Казалось, внутри рухнула некая преграда, и ей открылось, что она всего лишь самка, и только. Даже сейчас это было удивительно. Она ревела, мычала и вопила, пока ее тело выдавливало из себя плод, и не стыдилась утробных и прочих звуков, сопровождавших процесс. Она себя чувствовала львицей и, мокрая от пота, выгибалась на жестком ложе, приказывая себе тужиться, пока все ее органы согласованно выводили дитя из чрева.
— Девочка! — воскликнула Цецилия.
Слон сгинул, выдавливание прекратилось, Джулия вновь стала собою прежней. Почти стала. Она сознавала себя млекопитающей особью, которая способна, высвободив свою мощь, разнести мир в клочья и сотворить новую жизнь. Она — мать. Ипостась эта была желанна, точно вода для пересохшего русла. Она казалась до того природной и подлинной, что, видимо, Джулия, сама того не ведая, всегда была матерью и просто ждала воссоединения со своим чадом. Раньше подобное чувство не возникало. Свой мозг она считала сияющим двигателем с неиссякаемым ресурсом. Она была сама четкость.
Джулия приняла младенца на руки, но почти сразу (показалось, всего через секунды) медсестра унесла девочку, чтобы обмыть и запеленать. Цецилия вышла из палаты — сообщить новость Уильяму и сестрам. Джулия качала головой, не веря своему счастью. Столь скорое переосмысление собственного «я» казалось невероятным, но, видимо, его истинная суть до сей поры таилась где-то в глубине, а теперь всплыла на поверхность — после того, как она стала матерью. Все было предельно ясно. Она поняла, что всю жизнь предавалась бесплодной затее, пытаясь переделать других — родителей, сестер, мужа, однако не сумела сберечь отца, удержать мать, остеречь Цецилию и разжечь амбиции в Уильяме. Выходит, она лишь оттачивала навыки для своего главного дела — материнства. Ее задача — оберегать и лелеять свою малышку, а остальные пусть делают что хотят. Благодаря дочке она стала совершенной и с изумлением поняла, что любит себя. Это было прежде неизведанное чувство.
Уильям вошел в палату, робко улыбаясь. Последнее время он постоянно ее раздражал, однако сейчас Джулия, согретая своим новым теплом, его любила. Переполненная нежностью, она лучезарно улыбнулась и подумала: «Я в тебе не нуждалась. Ты это знал? Я думала, муж необходим, но, по правде, мне никто не нужен. Я сама со всем справлюсь». Уильям неуклюже нагнулся, и Джулия, обвив руками его шею, прошептала, как ей не терпится, чтобы он увидел ее крохотное произведение.
По возвращении в залитую солнцем квартиру Джулия и маленькая Алиса обустроились в кресле гостиной. Уроки кормления, полученные в больнице, не прошли даром, девочка легко приучилась к груди, и единственным занятием мамы с дочкой, проводившим целые дни в кресле, было поесть и поспать. В процессе кормления смаривало обеих. Очнувшись, Джулия изумлялась, что средь бела дня уснула сидя. Часы и минуты бежали, точно рябь по водной глади, а потом время замирало перед дамбой отяжелевших век. Джулия теряла счет дням недели, всякий раз удивляясь, что Уильям собирается на работу. Он покупал продукты, подавал жене стакан воды, мыл посуду, стирал пеленки и отвечал на звонки в дверь, впуская пришедших с визитом своячениц, а Джулия с малышкой на руках плавала в этаком дурмане счастья.
Новообретенная энергия казалась ей удивительной тайной. Думая об этом, Джулия мысленно улыбалась, но позволяла себе пребывать в покое, дабы накопить силы, и порой, улегшись рядом со спящей дочкой, мечтала о будущем. Она станет воистину независимой. Когда ребенок чуть-чуть подрастет, она позвонит профессору Куперу и попросит взять ее на работу. Используя свой блестящий ум, она будет зарабатывать деньги, пока Уильям учится в аспирантуре. Загвоздки с финансами останутся в прошлом, стоит ей взяться за дело. Новая жизнь виделась отчетливо. Эмелин работает в детском саду — значит, Алиса будет с любящей тетушкой, когда ее мама на работе. Благодаря двум статьям дохода они с Уильямом вскоре купят дом, а потом смогут отдать дочку в частную школу. Все это выглядело вполне достижимым, ибо отныне она полагалась не на мужа, а на собственные способности, которые, как выяснилось, беспредельны.
Час от часу малышка все больше притягивала ее к себе, точно магнит. Джулия настраивалась на появление мальчика и думала, что ребенок, независимо от пола, будет похож на Иззи с ее карими глазами и серьезным личиком. Однако глаза Алисы, взгляд которых неизменно излучал дружелюбие, были цвета морской сини. Казалось, девочку интересует и радует все, что ее окружает. Сильвия отыскала старую камеру Чарли и сфотографировала Джулию с дочкой в кресле, чтобы послать снимок Розе. Джулия думала, что на этом фото выйдет обиженной и хмурой, и очень удивилась, увидев себя лучащейся счастьем. Боль от расставания с матерью почти утихла и лишь изредка саднила душу. Видимо, объяснялось это тем, что рождение ребенка изменило статус Джулии в семье. Теперь она сама была матерью с дочкой Алисой. Наверное, Роза предчувствовала свой переход с главной роли на второстепенную и уехала, чтобы этого избежать.
Однажды среди ночи Джулия, сидя в кресле, поймала себя на том, что вслух разговаривает с отцом. Именно по нему она скучала. В темноте было легко представить, как Чарли, расположившийся на диване, умильно смотрит на внучку, которая во сне то взмахнет ручонкой, то надует губки. «Правда, она прелесть, пап? Ты бы в ней души не чаял. Ее второе имя — Падавано. Алиса Падавано Уотерс».
Эмелин заглядывала почти ежедневно в свой перерыв между работой в детском саду и вечерними занятиями в двухгодичном колледже. Она шутила, что к финалу образования продвигается кружным путем, поскольку училась урывками. Алиса ее очаровала безоговорочно. «Сейчас потискаю тебя, а вечером поиграю с Иззи, — шептала она на ушко новорожденной. — Вот уж счастье-то!»
Джулия улыбалась, видя радость сестры.
— Тебе надо найти мужчину, который сделает тебе ребенка, — говорила она. —
