Венера в русских мехах - Татьяна Васильевна Бронзова
Глава 23
С этого дня Вероника думала только о том, чтобы скорее начались занятия в институте. Учеба должна была спасти ее от терзающих ее мыслей. Находиться на даче и ничего не делать она тоже не могла и, получив разрешение родителей, на август устроилась работать нянечкой в отделение отца. Она с остервенением мыла полы, протирала пыль, выносила утки, помогала медсестрам разносить лекарства. Иногда Вероника оставалась и на ночное дежурство. Время было отпускное, и нянечек в больнице не хватало.
– Виктория, срочно в десятую палату, там у Тарасовой рвота, – крикнула медсестра Лиза, пробегая мимо нее с лотком, в котором лежал шприц и другие необходимые медикаменты для укола.
Подхватив ведро с водой и чистые тряпки, Вероника бросилась следом.
Вчера утром Тарасовой сделали операцию по удалению камней из желчного пузыря. Ей было семьдесят девять лет. Операция прошла без осложнений, и после дня, проведенного ею в реанимации, ее с утра перевели в палату. Тарасова чувствовала себя удовлетворительно. Весь день ни на что не жаловалась и крепко уснула после вечернего обхода врачей. И вдруг ночью проснулась от сильной боли в спине, а потом у нее появились позывы к рвоте.
В палате лежало пять женщин, которые, конечно, не спали и участливо переживали за происходящее. Та, которая бегала на пост к медсестре за помощью, крутилась рядом с кроватью Тарасовой.
– Комова, ложитесь. Вы мешаете, – прикрикнула на нее Лиза и ввела шприцом противорвотный препарат. – Сейчас вам станет легче.
Ненадолго Тарасова затихла, но потом тихим голосом произнесла:
– Боль в спине невыносимая. Помогите.
Срочно вызвали дежурного врача. Она крепко спала на диване в ординаторской и была раздражена тем, что ее разбудили. Не сразу она поняла, где находится, но, осознав, что на работе, медленно поднялась, брызнула себе на лицо холодной водой из-под крана и, хорошо вымыв руки с мылом, отправилась в палату. Она уже два года как была на пенсии, но продолжала работать в летний период, когда большинство врачей уходило в отпуск.
– Больно. Очень больно, – стонала Тарасова.
– Лиза, принесите мне все необходимое из перевязочной. Я осмотрю шов, – распорядилась дежурный врач.
Лиза с Вероникой побежали за медикаментами. Врач осмотрела операционный шов, на всякий случай заново обработала его и наложила повязку. А Тарасова все стонала.
– Не понимаю. Все у нее нормально, – заявила врач.
– Не могу. Жуткая боль в спине. Я хочу сесть, – продолжала жаловаться Тарасова.
– Нельзя. Утром придет ваш лечащий врач, и если он разрешит, тогда хоть садитесь, хоть бегайте, а пока лежите. Эти боли в спине вполне могут быть после операции, которую вы перенесли.
– Не могу терпеть. Больно, – продолжала стонать Тарасова.
– Давайте дождемся утра, – гнула свое дежурный врач. – Сейчас три часа ночи. Хирург будет в семь. А сейчас Лиза сделает вам обезболивающий укол.
Лиза выполнила указание врача, добавив еще немного снотворного. Пусть бедная, измученная болями женщина спокойно поспит. Вика вынесла ведро с водой и тряпки, которые так и не понадобились. В палате погасили свет. Все уснули. Наступила тишина. Пошли отдыхать и Лиза с Вероникой. А когда утром Лиза отправилась ставить больным градусники, она никак не могла добудиться Тарасову. Лиза попыталась поставить ей градусник подмышку и прижала ее рукой, но рука не слушалась и снова беспомощно упала вдоль тела.
– Да не трогайте вы ее, пусть поспит. Так намучилась ночью бедная, – робко вступилась за нее Комова.
«Что-то тут не так», – испугалась Лиза и попыталась нащупать пульс у больной. Пульса не было.
Быстро прибежал врач, за ним санитары, которые перенесли тело Тарасовой на каталку и увезли. Никто в палате даже ничего и не понял. Женщины решили, что Тарасову повезли снова в реанимацию.
После вскрытия оказалось, что Тарасова умерла, примерно за полчаса до прихода Лизы с градусником от обширного инфаркта. Боль в спине, которая ее мучила, была сердечной. Ошибка дежурного врача? Невнимательность? Если бы больной вовремя оказали помощь еще ночью, она осталась бы жива!
Вероника впервые почувствовала ответственность, которую берет на себя в будущем за жизнь каждого своего пациента. Врач не имеет право ошибаться. Не имеет право быть усталым, невыспавшимся, невнимательным. Она впервые на практике поняла, какую трудную работу себе выбрала.
Слава богу, это был единственный случай врачебной халатности за то время, пока Вероника трудилась в отделении. В основном, пациенты покидали больницу с благодарностью за выздоровление, и этот факт давал чувство удовлетворения за те сложные дни и ночи, когда она дежурила.
Заканчивался август.
Как-то Вероника заскочила к отцу в кабинет. Он оказался на месте и в очень хорошем настроении.
– Нам с Наденькой дали путевки в санаторий на сентябрь, как мы и просили. Отгадай куда… – спросил отец радостным голосом.
– Куда?
– На Черное море. В Сочи! – победно провозгласил он. – Надежда пошла получать.
– Когда отправляетесь?
– Третьего сентября. Останешься одна. Ты уже взрослая девочка, справишься, – добавил он.
В конце августа семья Воронцовых переехала в город. Книги самиздата перевозить не стали, а сложили их в коробки вместе с постельным бельем, посудой и дачной одеждой. Коробки, как обычно, перевязали веревками и оставили под столом занимаемой родителями комнаты. Мама радовалась предстоящему отдыху на море в бархатный сезон и, пересматривая свои наряды, что-то подшивала, что-то перешивала.
– Ты уже взрослая, справишься, – повторила она слова отца.
Они впервые уезжали, оставляя Веронику одну надолго и, конечно, волновались.
Наконец, наступило первое сентября. День выдался солнечный, и Вероника, надев новую черную юбку, легкую розовую кофточку с короткими рукавами, тонкие колготки, заработанные в «Союзпушнине», черные босоножки на маленьком каблучке, спешила в институт. Ей не терпелось увидеть Людмилу, которая была частицей того нового, что теперь было в Веронике. Девушки радостно бросились друг к другу, удивив всех на курсе. Раньше никогда между ними дружбы не замечалось. Да и какая дружба могла быть между умной, энергичной Вероникой, лучшей ученицей курса, и наивно-легкомысленной Коротышкиной?
– Как же долго мы не виделись, – говорили, обнимаясь, девушки.
– Как ты? Как Петр? Что слышно о других? – закидывала вопросами подругу Вероника.
До начала лекций еще было целых полчаса, и девушки уединились в небольшом закутке под лестницей, чтобы никто не отвлекал их от разговора.
– Я так и живу у Петра. Никуда я от него не уехала. Что будет, то и будет. Я поняла, что люблю его и буду с ним до конца.
– Так ему и сказала?
– Да.
– Вы поженитесь?
– Нет.
