На память милой Стефе - Маша Трауб
– Какой же я идиот! Как я мог не догадаться? – закричал я.
Андрей с Мустафой посмотрели на меня с сочувствием.
– Книги! Ну конечно! – Я подбежал к самым дальним коробкам, которые задвинул подальше. В них хранились книги, и я оставил их на потом, решив просто сделать опись. – Так, письма убираем и вытаскиваем книги! Пролистывайте каждую! Между страниц могут храниться записки или письма. Или даже деньги.
– Деньги? – заинтересовался Андрей.
– Конечно! Даже моя мама хранила сбережения в книгах. Во втором томе собраний сочинений Пушкина и в третьем томе Чехова.
– А что, сейфов не было? – удивился мальчик.
– Унитазный бачок был сейфом! – заявил я.
– Это как? – ахнул Андрей.
– Кладешь деньги в пакет, заматываешь и опускаешь в бачок. Считалось, что воры не догадаются, где искать, – объяснил я.
– Я бы не догадался, – признался Андрей.
– Я не понимаю, переведи! – потребовал Мустафа.
– Саул говорит, что надо смотреть в книгах – записки, тайники, и что там могут быть деньги, – перевел Андрей.
Мустафа бросился выгружать коробки с книгами. Однако первая ничего не дала, хотя мальчишки перелистали все страницы и чуть было обложки не отодрали. Я вел опись – какая книга, какого года издания, автор и так далее. Но, кажется, опять ошибся. В книгах ничего не находилось. Настроение после очередного провала у нас испортилось еще сильнее. Даже я не обнаруживал в себе сил поддерживать энтузиазм. Ясмина появилась, чтобы узнать, что мы хотим на обед, но, видя наши недовольные лица, тихонько ушла.
– Бунин для девчонок, – заявил Андрей.
– Да, – подтвердил Мустафа.
– Тогда почитайте Конан Дойла, – предложил я.
– Я смотрел сериал, – заметил Мустафа.
– И я тоже, – добавил Андрей.
– Почитайте. Там нет Камбербэтча, потому что Конан Дойл начал писать «Приключения Шерлока Холмса» в 1886 году.
– Не-а, в 1892-м. – Андрей уткнулся в телефон.
– Умник. В 1892-м вышла книга, но писать и публиковать рассказы в журналах он начал несколько раньше, – заявил я. – И, если они вам не понравятся, я исполню любое ваше желание.
– Прям любое? – уточнил Андрей.
– Ага. Могу пробежать голым перед машиной твоей мамы, но этого не случится, потому что книга, точнее, книги вам понравятся. Это тоже сериал. Только на бумаге.
– Круть, – сказал Андрей.
– Иногда мне кажется, что ты неандерталец. Я всего Конан Дойла прочел лет в двенадцать. Давайте, тащите следующую коробку, – хмыкнул я.
Мальчишки бы выполнили мою просьбу, но в этот момент в квартиру ввалился Жан.
– Я что, оставил дверь открытой? – спросил я.
– Нет, Мустафа сделал дубликат твоих ключей, – ответил Жан, – или ты думаешь, мясо в твоем холодильнике появляется само собой? Его феи домашнего очага приносят? Нет, его приносит Жан!
– Чем ты расстроен? – спросил я, поскольку Жан рассматривал внутренности холодильника, будто ему там сериал про Шерлока Холмса показывали.
Жана не требовалось упрашивать рассказать. Он быстро засунул пакеты с мясом в холодильник и пришел на балкон.
– Как у вас? Ничего интересного? – спросил он для приличия.
– Как видишь, – я показал на заваленный письмами и книгами балкон. И на мальчишек, которые смотрели на это с тоской.
– Женщины… с ними любой сойдет с ума, – объявил Жан. – Все одинаковые. Что у них в голове? Вот ты, писатель, скажи: что?
– Понятия не имею, – пожал плечами я.
– Они умеют себя так накручивать, так все надумывать, что лучше не вникать и со всем соглашаться, – заявил Андрей.
– Ты это откуда взял? – удивился Жан.
– Саул заставил нас прочитать Бунина. Говорил, что это детектив, а это треш. Я теперь боюсь с собственной мамой разговаривать! Только киваю и благодарю, – признался Андрей.
– Какой умный мальчик. Точно еврей. Я вот не еврей, но тоже не знаю, что говорить. – Жан чуть не заплакал.
– Так, рассказывай. Может, мы с Буниным тебе поможем, – предложил я.
– Кто такой этот Бунин? – спросил Жан.
– Русский писатель. Очень знаменитый и очень хороший. Его даже дети в школе проходят, то есть читают, – объяснил я.
– А потом пугают матерей, которые думают, что их ребенок сошел с ума, – кивнул Андрей. – Моя мама уже немного привыкла, что я покупаю книги, но когда я помыл за собой посуду, она чуть в обморок не грохнулась.
– О, я научу тебя делать ростбиф и рагу, тогда твоя мама точно упадет в обморок! – пообещал Жан.
– Мне бы хотелось научиться готовить, – признался мальчик.
– Теперь уже я за тебя переживаю. Латынь, потом кулинария… – рассмеялся я.
– Так вы будете слушать или я уже пошел? – воскликнул Жан.
Из его рассказа со всеми подробностями мы узнали, что Лея на него обижена и она ему не верит. Потому что застукала с девушкой.
Тут Мустафа и Андрей встрепенулись. Подростки, одним словом…
– Я замариновал мясо на рагу, – рассказывал Жан, – мой секрет в том, что кладу туда не только розмарин, но и тимьян, а еще много сладкой паприки. Потом нужно обязательно добавить оливкового масла. И побольше. И немного лимона. Тогда рагу станет мягким.
– Жан, при чем здесь Лея и девушка? – я пытался вернуть мясника к истории.
– Так об этом и рассказываю! Ты же историк! Ты должен уметь слушать истории! – возмутился Жан. – Когда я замариновал мясо, вышел покурить. Мясу нужно немножко полежать в маринаде. Я курил, думал, что надо бы сделать еще одну порцию цыплят – в последнее время они хорошо продаются, – как тут меня окликнула девушка. Алисия. Она подошла и начала благодарить за то, что я устроил ее на работу. Такая милая, такая замечательная. Я уже и забыл, что когда-то помог ей со стажировкой: ее нынешний босс – мой давний клиент, специально приезжает за фаршем, я делаю ему смесь из говядины и свинины. А Алисия – дочка моего соседа. Очень умная девочка, училась в Милане, или в Мадриде, или в Париже, я не помню. Я рассказал своему клиенту про девочку, и он взял ее на стажировку. Теперь она работает в крупной компании и приехала проведать своих родителей. Конечно, она меня очень благодарила,
