Половое воспитание Августа Флана - Александр Минчин
Мы свято верим, что наша первая любовь — последняя, а последняя любовь — первая.
Город был подвержен своим страстям и своим модам… Златка была модница, одна из первых в городе. В этом сезоне все сходили с ума по водолазкам. Обтягивающим, тонким свитерам под горло с отворачивающимся воротником-стойкой. Водолазка — была писк, крик и визг, мечта наступающего сезона. В городе было всего две настоящих водолазки: одна — у диктора центрального телевидения Луизы Дачаевой, другая — у известного фарцовщика Иналика, с которым встречалась соседка Августа по парте Наташа Сотникова. Она была привлекательной блондинкой с двумя метрами распущенных золотых волос, от которых сходил с ума темноглазый Иналик.
Водолазки были безумно дорогим удовольствием, белая стоила 45 рублей, что составляло колоссальную сумму, примерно половину месячной зарплаты инженера. Цветные стоили вдвое больше. Это дорогое одеяние также называлось — «бонлонка», «гольф», и «батник». Златка насела на Августа, как львица, и добивалась, чтобы через Наташку он выбил по блату из Иналика две водолазки — ей и себе.
— Додуши свою Сотничиху, она с тебя глаз не сводит и в гости приходит. Пусть не целует Иналика на скамейке на аллейке, пока не достанет!
У Златки было хорошее девичье чувство юмора.
— А мне что за это? — пошутил Флан и тут же пожалел.
— Ах ты нахал, а дружба, а соседство, а подкормки жратвой, когда твоих родителей нет. А твоя ближайшая подруга Зарина — моя сестра!
— Я только пошутил! — поднял руки вверх Август.
— Не шути так. С любовью к шмоткам не шутят! — засмеялась Златка. Потом серьезно задумалась.
В это же время вошли в моду длинные, до колен, вельветовые кардиганы, без пуговиц и без рукавов.
— Ладно, достанешь к Первому мая водолазку, сошью тебе кардиган, если вельвет купишь.
У Златки уже был длинный жилет шоколадного цвета. Август мечтал о черном, так как темно-синего, его любимого цвета, во всем городе в продаже не было. Августу пришлось дать слово, так как о кардигане он мечтал уже полгода. Но со скользким Иналиком ему совсем не хотелось иметь дело.
И вот почему: прошлой осенью обалденно модным стали плащи «болоньи» темных цветов. В городе было не больше пяти таких плащей: на паре спекулянток, курсирующих в столицу за товаром и дефицитными вещами, на единственном сыне председателя совета министров, а также еще на паре-другой знаменитостей. И, конечно, у Иналика: с него начиналась мода, у него уже зимой была единственная на весь город дубленка.
Август напрягся в том октябре невероятно и через какие-то немыслимые, неведомые каналы достал два плаща «болоньи»: темно-синий — себе и шоколадный — Златке. Одинакового цвета ни в коем случае было нельзя. Они ходили в школу почти всегда вместе. Плащи стоили девяносто рэ, и то по большому блату. Что составляло месячную зарплату того же милого инженера. Августик две ночи и два дня упрашивал отца, и если б не мама, которая была без ума от сына, он бы ни за что не упросил.
Какие он испытывал чувства, когда, завязав узлом пояс на самой модной темно-синей «болонье», шествовал по центральному проспекту в школу, не передать. Златка шла радостная рядом, и они перехватывали, словно глотая разреженный воздух, взгляды всего проспекта на их необыкновенные плащи. Восторженные, изучающие, завидующие, любопытствующие. И оба были на девятом небе от счастья. Только год спустя после их покупки в городе стали изредка появляться на отдельных модниках плащи «болоньи».
Тогда они были в первой шестерке. Теперь же, когда дело касалось «бонлоновых» водолазок, Златка хотела быть в первой тройке. А уж если она чего-то очень хотела!..
В это время Август познакомился с симпатичным мальчиком Робертом, который жил на соседней улице и приходил иногда к ним во двор поиграть в футбол. Они быстро подружились и стали ходить друг к другу в гости, в кино. Проводили кучу времени вместе. Этой дружбе суждено было сыграть в жизни Августа необыкновенную роль.
В семье Чаруевых отнеслись к новому другу сына с большой симпатией и вниманием. Родителей Августа многие знали и очень уважали. Старший Чаруев был главой республики. Это была известная семья, и фамилия их не сходила с языка горожан. У них была огромная квартира с зигзагообразными коридорами-переходами и громадной кухней-столовой, где все время что-то готовилось, парилось, жарилось и мариновалось на зиму. У Роберта было три старших брата и три сестры. Мама его потрудилась на славу. Но из всех детей в доме жили только двое — Роберт и его сестра Лаура. Лаура заканчивала девятый класс и была одной из первых невест в городе. На которую положили глаз многие свахи, и через них нетерпеливые женихи уже присылали сундуки, набитые всем, чем угодно, от золота до тканей, в качестве выкупа для молодой красавицы. Короче, она была королевская невеста.
Квартира их находилась на втором этаже и имела два входа и выхода: один со стороны двора, другой — с улицы. Перед столовой тянулась большая длинная веранда, на которую снизу вела лестница.
Первый раз Август увидел Лауру, когда они с Робертом сидели как раз на этой веранде. Она поднялась наверх в ярком полосатом оранжево-золотистом платье. Европейского стиля.
Роб сидел, развалившись, в кресле-качалке, ожидая, когда мама их накормит, — они собирались в кино.
— Познакомься, это моя сестра.
— Лаура, — сказала она приветливо.
— Август, — вставая, представился он.
— Сидите, сидите, — останавливая, протянула руку она. — Какое необычное имя.
В городе было запрещено и не принято вставать перед девушкой. Девушкам — наоборот — нельзя было садиться в присутствии мужчины.
— Свободна идти, — командирским тоном сказал Роб.
— Что вы говорите! — улыбнулась Лаура. И, повернувшись к Августу, сказала: — Я была очень рада познакомиться с другом Робика, обычно он ни с кем меня не знакомит. Вы — исключение…
— Разговорилась, — сказал псевдонедовольно тот.
— До свидания, — неловко поспешил вставить Август.
— Надеюсь, мы еще встретимся, — улыбнулась
