0,5 [litres] - Валерий Александрович Шпякин
На полу валялись перепачканные Ича и Иля, со вспухшими окулярами, а Костя замер, оперевшись на вторую створку двери. По полу медленно растеклась желтая рвота.
Еще пятнадцать минут ушло у ребят на то, чтобы уговорить Костю идти домой, но он опасался, что там его изобьет отец. Однако убедить его все-таки удалось, да и приход его стал мягче, и, взяв знакомого под руки, приятели потащили его в подъезд, прикрыв дверь гаража, которую Ича снова поспешил за ними запереть.
Отец Кости не совершил никакого акта рукоприкладства. Сказал, что сын теперь под домашним арестом и выходить может только на крыльцо, покурить. Он даже не кричал. Сказал это просто и спокойно. Только вот Костя был неисправим и уже через час, почувствовав, что действие смеси вовсе сходит на нет, начал названивать своим приятелям: «Че, где вы? А, ну я щас подлечу». И он подлетает, и подлечивается, на этот раз уже понимая, что «пыжить» не стоит.
Домашний арест он все-таки «отсидел», сутки напролет тусуясь у подъезда и покуривая совсем понемногу с разными знакомыми, которые то и дело появлялись во дворе. Все соседи знали, чем занимается сын Фокиных из сорок восьмой квартиры.
Однажды только-только раскурились, отойдя в подъезд, – «нарисовался» восьмидесятилетний дед, выбравшийся со своей внучкой на рынок, чтобы купить ей новые сандалии. Он прожил в этом доме половину жизни. Имел право возразить, повысить голос, вызвать полицию. Но не решился. Только тихо проговорил, наклонившись и взяв ребенка за руку: «Катя, нос заткни и пошли». Костя услышал. Костя понимал, что даже такие, свое уже отжившие, как этот дед, его считают отбросом. Сделал вид, что ничего не услышал, а самого-то грызло. Почувствовал давно позабытое ощущение стыда, но уже через полчаса ситуация забылась совершенно.
Жизнь его отныне и состояла из подобных историй: тут он весело упоролся, там словил очень крутой приход. Тут он закладку поднимал, а здесь – на «полку» выменял мобилу. До сих пор ей и пользуется. Время перестало для него существовать: он не знал, какой сегодня день недели, не строил совершенно никаких планов. Жизнь теперь не была разделена на главы, а состояла из неразрывной нити праздности, как он считал. Только вот на лице его веселья не наблюдалось. Лишь в первую минуту после того, как наркотик оказывался внутри, по губам пробегала кривоватая улыбка, которая быстро сменялась угрюмостью, не отступающей до повторного употребления.
Пробовать Косте доводилось разное. В основном это были курительные смеси всех видов и эпох. Соль, которую он тоже предпочитал курить через «лампу», реже – нюхать, но и опыт вколоть ее в вену имелся. Приход от такого был восхитительный, но Костя, в обычные свои дни не считавший себя наркоманом, открестился от такого способа употребления: один раз – не считается. В жизни ведь обязательно нужно попробовать все. Хорошее и действенное оправдание для совершения только глупых поступков.
Если в руки попадало что-то экзотическое, оно тоже летело в пасть: лсд, нбом, мдма, экстази, амфетамин, а вот натуральные продукты он не жаловал – смешной приход от шишек казался слабым, но если и эти вещества появлялись в зоне видимости – не отказывался, конечно. Чего добру пропадать.
Самый первый опыт в его жизни был «аптечным», еще в средних классах – триган-д и лирика. Ватные ноги на уроке литературы, все плывет, паника от того, что спалили, предков вызывают в школу.
Он и сам понимал, что рано или поздно такой безмятежной жизни придет конец, положение пошатнется, для родителей он станет невыносим, что может попасться полиции, что психика или организм не выдержат и он отъедет. Хорошо, если отъезд состоится в больницу, если можно будет с собой личные вещи кое-какие прихватить. Он же видел – люди вокруг взрослеют, мутят дела. Парень, с которым вместе учились в школе и который был младше на год, уже открыл автомастерскую. Для видимости, рассказывал знакомым о планах бросить, планах начать жить. По его словам, завяжет он совсем скоро, уже вот-вот. Мешает только полка, которая каждый вечер появляется в кармане, жжется. Вынуждает проводить ночи в компании Ёзы, выдалбливая все до последней крошки. Не выбрасывать же добро? Оно денег стоит… А деньги Косте добывать непросто. Работа? Нет у него работы. Первая и единственная – кассир в местной сети фастфуда. Продержался полгода, а потом выпнули. Застукали в туалете за употреблением. Леше, кстати, совсем немного нужно было, а вот этот – курил, пока сверток не опустеет, несмотря на больные легкие.
Блондин с голубыми зенками, но принцессы мечтают не о таком, впустую тратил жизнь. На его пухлом лице навсегда застыла маска пупса, с возрастом не менявшаяся. Только морщин стало больше и прыщей. Не прыщей даже, а сыпи, язв, разраставшихся и никак не желающих пропадать. А вот тело то набирало, то скидывало вес, в зависимости от того, на что он налегал сильнее – на желтое или белое вещество. Самореализация? Да ну ее… Как говорили в каком-то известном фильме, самосовершенствование – онанизм, саморазрушение – вот что действительно важно. Прикольный фильм про драки. Ближе к концу только Косте все показалось каким-то непонятным и слишком запутанным.
Может, дело в том, что старики продолжали любить и лелеять свое дитя, откармливая? Уже, конечно, не задаривая дорогими подарками, но ведь из дома не выгнали. «Вырастет, образумится». Размышления о том, что в его возрасте они уже были семьей с собственным жильем, стали неудобны для Кости. Это как пользоваться телефоном с разбитым экраном. Ничего, это только сначала дискомфорт. Зато достался всего за «полку».
В любой незнакомой компании он старался слиться с окружающими, сойти за «своего», а в тусовке хорошо знакомой неизменно корчил из себя вожака – самого взрослого и ответственного. Эта напускная храбрость, как правило, испарялась, если на горизонте маячили настоящие проблемы. Как только приходилось что-то решать, он увиливал от ответственности, покуривая где-то на периферии.
Сам он рассказывал, что от наркоты ему пару раз «ваще конкретно срывало башню»: когда это случилось впервые – разбил машину, подаренную родителями на совершеннолетие. Бита ждала своего часа в багажнике. А как без нее? У любого сурового пацана с района должна быть такая.
Во второй раз это произошло на работе у Или – он тогда трудился ночным сторожем на заводе. Комната отдыха для персонала была вмиг изуродована: пузатый телевизор повалился с тумбочки и
