0,5 [litres] - Валерий Александрович Шпякин
Да. Они шли по набережной. Через ряды дорогих машин. Мимо красивых и дорого одетых девушек. Оба – без гроша в кармане. Они говорили о том, что вслух обсуждать посреди улицы не принято. О той сфере, где вертятся настоящие деньги, за которые светят реальные сроки. Даже не через самый популярный интернет-магазин веществ в сутки проходит около пятидесяти тысяч рублей. Это конвейер купюр для владельца – так кажется со стороны. Кажется, что само дерьмо ничего не стоит материально и платить нужно людям, которые изготовят, которые привезут, разбросают этот яд в каждый закуток. Парням невдомек, что молодой локальный магазин работает практически в ноль: закупает опт у конкурента, а владелец выполняет всю работу сам, находясь в постоянном поиске надежных людей, которых можно взять в команду. Любой наркоман хочет лишь поживиться за счет честного предпринимателя.
Попытавшись скорчить на лице максимально отстраненный вид, Андрей задал вопрос:
– А как туда на работу вообще устраиваются?
– Ну, оператором ты не устроишься. Если магазин местный – оператор обычно и есть сам владелец, у крупных как – не знаю. Ищут только курьеров. Либо оставляешь залог за первую партию, либо данные паспорта, – повествовал Костя, периодически уменьшая в громкости, когда мимо проходили люди. – Паспорт – это, конечно, ваще для отбитых, но такие отморозки тоже есть. А потом еще шваркают магазин. Их фейс вывешивают где-нибудь на легале либо в городской чат кидают и награду назначают – и все, кранты им.
– А залог сколько обычно?
– Помнишь Славу Губу?
– Ну, – ответил Андрей, на секунду задумавшись, – здоровались, но не общались как-то. Привет, как дела, окей, до связи.
– Он когда устраивался, говорил, что восьмерку оставил залогом. Правда, уже не работает… – грустно протянул Костя. – Приняли. Он под «соляной» ехал на мопеде своем, а в рюкзаке еще граммов пятьдесят было.
– И что светит за такое?
– Да хер его знает, лет десять, может, дадут…
– Жесть, – заключил Андрей.
– Так у него не только эта «соль» была, еще дома всякое дерьмо. Он, кстати, долго не юзал ничего. Года два назад слез, бухал только постоянно. Пару месяцев поработал, а потом его сделали «складом», и башню сорвало конкретно.
– А его как, случайно приняли или следили?
– Кто-то говорил из пацанов, что у него камера стояла в хате или жучок, но я думаю, что гон это все, – он улыбнулся, – местных мусоров за такое самих за жопу возьмут, наверное. Хотя… Склад накрыть – это типа веское основание. А так, он сам спалился по-любому: он же одно время вообще дичь вытворял. Ну, типа пришел ко мне домой весь потрепанный. Я спрашиваю, че случилось. Он ничего объяснить не может. Ему приглючило, что мусора в дверь ломятся, он окно вынес прямо с рамой и со второго этажа выпрыгнул.
Диалог перетек в другое: говорили о чем-то постороннем и никому, собственно, не интересном. Лишь под самый конец, когда уже подошли к автобусной остановке, Андрей решился задать вопрос, который жег язык все это время:
– А ты не думал работать?
– Думал, но это стремная тема. – Костя ответил серьезно, он явно ждал этого вопроса.
– Может, попробуем? Бабки очень нужны, работы нет нихуя.
– Можно. Только это, – он покраснел, засмущался, – я не хочу как Губа, мне сначала отойти немного надо от всего этого.
– Давай. Ну, ты узнай там как и чего…
– Естественно, – ответил Костя, спародировав старый видеомем с человеком, доказывающим, что он впервые пил водку.
Тут подъехал нужный автобус, Костя запрыгнул в него, кинув на прощание что-то вроде: «Я напишу тогда через пару дней, стыканемся». Андрей, развернувшись, пошел домой, воткнув наушники.
Если работать, то только с ним. Ёза в этой «кухне» не особо-то и шарит – в основном дома сидит и ждет, пока приятель вернется с трофеями. Одному гораздо сложнее, если опыта никакого нет. Тем более Костя, кажется, тоже думал об этом. И сейчас, трясясь в вонючем пазике, ползущем с черепашьей скоростью по трассе, возможно, думает, что и идея эта родилась именно в его голове. Если он будет думать так – Андрею самому будет проще. Он как бы ни при чем. Перед законом такая отмазка не прокатит, но вот совесть немного успокоится. Не ты это начал. Тебе предложили, а ты возьми и согласись, и это только потому, что другого выхода нет. Хочешь жить – умей вертеться, гласит народная мудрость. А кто чист перед совестью, перед законом? И что доминирует? Что первичней, если закон противоречит нормам морали, а неписаные нормы морали – бумагам?
* * *
Костя зашел в гости к Андрею через четыре дня, как и обещал. Вроде впервые очутился в его жилище, а сразу разлегся на диване, спеша подключиться к казенному вайфаю, выпросив пароль, который Андрей вспомнил только с четвертой попытки – нечасто приходилось делиться Интернетом с новыми устройствами.
– Короче, я через три магазина брал в основном. У двух в шапке написано, что нанимают курьеров на работу, – он сразу приступил к делу, – но там объемы довольно большие, думаю, будут, потому что это магазины, которые по всей стране работают и у них покупателей – полгорода. Чаю нальешь? По крайней мере, кого я знаю, почти все там берут по большей части.
– Конечно.
Андрей удалился, нажал кнопку на электрочайнике, вернулся слушать. Тот гудел слишком громко, как самолет при взлете. Виной тому – накипь, которую никто никогда не счищал со дна.
– Можно устроиться в магазин меньше, но тут напряг будет, скорее всего.
– В чем?
– Ну… – он ехидно сощурил один глаз, – очень может быть, что не просто так они в городе работают, крыша есть. И возможно, ну, только на секунду представим, что чисто теоретически: они сдают своих закладчиков время от времени мусорам, чтобы им разрешали и дальше торговать. До простых покупателей дела-то никому особо нет, а вот минеры – другой разговор. А, ну и с бабками могут кинуть с большей вероятностью, по той причине, что репутацией мало кто дорожит из мелких, ну, типа захочешь магазин закрыть – можно кинуть и покупателей, и кладменов, и даже покупателя витрины, если такой найдется. У них там аренда места тоже стоит немало. Может быть и так, что магазин вообще мусорской. С конфиската и денег поимеют, и звездочку на погон получат.
– В тюрьму я точно не хочу.
– Во-о-от, – понимающе протянул Константин,
