Дождь в Токио - Ясмин Шакарами
Тереблю юбку, понятия не имея, как реагировать на его слова.
– П-пожалуй, я пойду.
– До послезавтра, – со вздохом кивает джедай.
Скованно, как робот, топаю к двери.
Спустя несколько секунд Кентаро весело окликает меня:
– Додзикко, хочешь спрыгнуть с крыши? Выход у тебя за спиной! Да, отлично, ещё разок повернись… вот теперь правильно. Это дверь. Хорошо справилась.
Утро пятницы. Мой день рождения начинается с околосмертного опыта. В ужасе проснувшись, я пытаюсь сделать вдох. В нос забивается чья-то кожа. Задыхаясь, распахиваю рот – нёбо обжигает запах немытых ног. В панике я вскакиваю… и вижу, как Братто Питто с выпученными глазами, тряся жирными боками, улепётывает с футона.
– Из-за тебя я чуть не скончалась! – кричу я.
Неуклюже взобравшись обратно на постель, кот издаёт дьявольское мяуканье.
– Сколько раз повторять, моё лицо – не подушка!
Лысый кот одаривает меня фирменным взглядом: смесь осуждения, презрения, непонимания и ненависти.
– Взаимно, Брэд Питт! Богом клянусь, у меня во рту только что побывала твоя лапа!
Мы ругаемся ещё минут пять – как и всегда по утрам. Разница лишь в том, что в этот раз меня попытались убить.
Заспанная и растрёпанная иду на кухню – и снова чуть не лишаюсь жизни: с потолка сыплется красный конфетти, от писка бумажных дуделок трясётся мебель.
– С Днём Рождения! – радостно вопит семейство Накано и исполняет поздравительную песенку:
Тандзёби омэдэто,
Тандзёби омэдэто,
Тандзёби омэдэто – Малу-чан
Тандзёби омэдэто!
– Спасибо, – побледнев, мямлю я с поклоном.
Ая прыгает мне на шею и кричит:
– Дзю нанасай дес! Вот тебе и семнадцать лет, сестричка! Как я рада, что ты у меня есть.
Малыш Харуто тоже прижимается к нам:
– С днём Рождения, всего самого наилучшего, Малу-чан! Ты моя любимая сестра.
– Эй! – восклицает Ая, с чувством ущипнув брата за щёчку.
Ока-сан и ото-сан не выдерживают и набрасываются на нас с поцелуями. Заключив меня, Аю и Хару в объятья, Накано сквозь слёзы говорят, что очень нас любят. Чмокнув меня в лоб, ока-сан шепчет:
– Как хорошо, что ты с нами, Малу-чан.
Мы громко смеёмся, когда Братто Питто лопает воздушный шарик и от испуга разбивает две чашки и вазу.
– Садись, Малу-чан, – говорит ото-сан, подводя меня к ломящемуся от еды столу. – Сегодня на завтрак торт!
По дороге в школу Ая подхватывает меня под руку:
– Позже отдам тебе подарок. Совсем маленький подарочек, ничего такого, не бойся.
– Спасибо, – улыбаюсь я. – Прости за сорванную грандиозную вечеринку.
– Шутишь? У тебя же свидание! Это гораздо волнительнее какой-то дурацкой вечеринки, – Ая понижает голос, – которая была бы просто потрясающей.
– Не сомневаюсь.
– К тому же теперь я в курсе, что ты не любишь отмечать день рождения.
– Да, твоя сестра та ещё кайфоломка.
– Малу-чан, позволишь задать вопрос? – Ая прижимает меня ещё ближе к себе.
– К-конечно.
– Почему ты так ненавидишь день рождения?
– Ой, без понятия, – тараторю я. – Просто не люблю вечеринки.
– Врёшь.
Внутри всё сжимается.
– И это нормально, – добавляет Ая. – Но помни, что ты можешь доверить мне всё. Действительно всё-всё.
В её улыбке столько радости, и я чувствую угрызения совести.
– Честно, есть кое-что, о чём я хотела рассказать…
Чья-то холодная рука опускается мне на шею.
– Бу!
– Спятила! – возмущается Ая, хватаясь за грудь. – Боже, сердце! Моё бедное сердце!
Злорадно усмехаясь, Рио протискивается между нами и кладёт голову мне на плечо:
– С днём Рождения, Малу-чан! Желаю тебе самого…
– Замолчи! – шикает сестрица. – Малу запрещает любые вечеринки! И поздравительную чепуху тоже!
– Почему? – удивляется Рио.
Ая по-товарищески смотрит на меня:
– Это останется нашим секретом.
– Ах, обожаю тёмные секретики, – с заговорщическим видом хихикает Рио. – Особенно когда они всплывают наружу.
Выдавливаю из себя улыбку. Я почти рассказала Ае о Кентаро. Разве можно в семнадцать лет так устать от жизни? День для опасных признаний ещё не настал.
Мы сворачиваем к школе Кото, когда Рио мрачно замечает:
– Ой-ой… Время шоу.
Чёрный лимузин «Бентли» у входа в школу заставляет меня содрогнуться. Даже не верится, что неделю назад мы с Кентаро ехали домой на этом роскошном автомобиле.
Ая останавливается, как вкопанная, и шипит:
– Подождите, хочу посмотреть!
Откуда-то набегает десяток вооружённых камерами фотографов, которые обступают машину с тонированными стёклами.
– Что происходит? – обескураженно спрашиваю я.
– Кайто Каваками привёз сына в школу, – поясняет Рио. – Он всегда так делает, когда натворит дел. Строит из себя примерного семьянина.
– Точно вляпался в какой-то скандал, – прикрыв рот рукой, бормочет Ая. В её голосе слышны как презрение, так и восхищение. – В последний раз Каваками притворялся заботливым отцом, когда в газетах написали о его интрижке с подчинённой.
– С молоденькой подчинённой, – многозначительно добавляет Рио.
Ито – шофёр, снова одетый как Джеймс Бонд – обходит машину и с поклоном открывает заднюю пассажирскую дверь.
К фотографам тем временем присоединились зеваки: школьники, родители, даже учителя. Все держат наготове телефоны и взволнованно перешёптываются.
И вот, будто дождавшись идеального момента, из лимузина показывается взрослая версия Кентаро, даря толпе ослепительную голливудскую улыбку.
Вспышки камер.
Кайто Каваками высоко задирает подбородок и выпячивает грудь колесом. Быстро проводит рукой по незаметной складке на пиджаке – жест, привлекающий внимание к безупречному костюму. И он действительно безупречен: подкупающее сочетание спортивной элегантности и элитарного великолепия. Всё, действительно всё в этом человеке излучает ауру денег и власти. Он опускает взгляд на наручные часы (сверкающие на фоне его белоснежных зубов) и машет в сторону автомобиля.
В эту секунду из салона вылезает Кентаро – по толпе снова проносится возбуждённый шепоток. Чернильно-чёрные волосы падают на лоб Кентаро, скрывая лицо, а сгорбленные плечи красноречивее любых слов. Он пытается обойти отца, но тот хватает его за рукав, грубо притягивая к себе.
Фотоаппараты щёлкают ещё громче, а Кайто Каваками позирует, как гордый король перед подданными. Он приобнимает сына, чьи губы искажаются в холодной пренебрежительной усмешке.
– Это ужасно, – обескураженно шепчу я.
– Как посмотреть, – комментирует Рио. – Я не отказалась бы от отца-миллионера, который возит меня в школу на лимузине.
– А я согласна с Малу, – вмешивается Ая. – Кентаро очень жалко.
– Я вдруг вспомнила, что целую вечность не читала ничего о матери икемена, – произносит Рио. – Она совсем пропала из виду.
В горле собирается ком. Как бы мне хотелось спасти Кентаро из этой омерзительной ситуации.
– Эй, смотрите! – Рио дёргает меня за рукав. – Водитель только что нам подмигнул!
Сердце уходит в пятки. Ито узнал меня. Быстро отвожу взгляд. Ая с Рио взбудоражено вертятся на месте.
– Кажется, он узнал
