День - Майкл Каннингем
Вариант B: предосудительное нежелание с моей стороны когда-нибудь делить его с какой-нибудь девушкой, означающее, что я ужасная мать и, наверное, заслуживаю тюрьмы.
Когда снова выйдешь в сеть, обведи, пожалуйста, за меня кружком A или B, ладно?
Как говорила мисс Эди из “Женских проблем”: боюсь, ты устроишься в офис, заведешь детей и будешь праздновать годовщины свадьбы – жизнь гетеросексуала так скучна и отвратительна! Мы с тобой цитировали друг другу мисс Эди, сколько себя помню. Это был наш любимый фильм на все времена, а может, не только был, но и остался.
Иногда мне хочется пойти наверх, открыть дверь, сказать Натану: “жизнь гетеросексуала так скучна и отвратительна!” – и опять закрыть. Но тогда уж точно подтвердится вариант B, правда?
Так или иначе, а Натан там, на втором этаже, Царь горы. Однако же злится, что мы сняли замок с двери, отключили ему газ и без конца приходим проверить, все ли у него в порядке.
Непонятно, как вести себя, говорить и так далее с Натаном и Вайолет. Да и с остальными, но с детьми особенно. Натан терпеть не может учиться онлайн, поэтому во время занятий я прихожу к нему с проверкой еще чаще, и частота моих проверок его, разумеется, бесит.
А Вайолет, похоже, кажется, что уроки – это такое телешоу, но первоклашкам проще – смотри себе, как танцуют ожившие буквы и куклы учат друг друга читать и писать. Уроки в шестом классе у Натана – совсем не то телешоу, которое ему, да и кому угодно, хотелось бы смотреть. Он уверен, что и так все знает. И мне не всегда хватает сил спорить с ним по этому поводу.
Нам нужно их обезопасить и попытаться при этом не слишком напугать. Как хотелось бы с тобой поговорить!
Надеюсь, подписчики Вульфа не очень волнуются, как он там, в этой хижине. Скорее всего, не очень. А вот я волнуюсь. Пять дней в горах – это вроде ничего, не так уж долго, если только не предполагалось, что будет два дня.
Мы-то тут постоянно В СЕТИ, и никуда не денешься.
Ладно, не буду болтать слишком много. Не хочу нарушать вашу высокогорную безмятежность. Видит бог, в наши дни обрести безмятежность непросто. Нам с Дэном, однако, придется что-то решать. На будущее. Если оно, конечно, есть. Некоторым парам полезно круглые сутки проводить наедине.
Пока что нам остается только сохранять статус-кво. И за продуктами-то выходить опасно, а уж искать отдельное жилье – флаг в руки, как говорится, да и не можем мы так поступить с детьми, и друг с другом вообще-то тоже.
Все больше думаю, что мы с тобой могли бы и правда переехать вместе за город. Мне без разницы, откуда работать удаленно, в твоем колледже занятия тоже будут онлайн. Вспоминаю тот дом, так и не купленный Вульфом в прошлом году…
Жизнь гетеросексуала так скучна и отвратительна.
Очень бы хотелось с тобой поговорить. Но я это уже сказала, да?
Не хочу, повторяю, нарушать твою безмятежность. Просто хочу, чтобы ты не слишком удивлялся, когда вернешься домой. Хотя вряд ли все это станет для тебя таким уж большим открытием.
PS. У Дэна 230 000 подписчиков. Он счастлив.
Ладно, хватит. Напишу еще.
Люблю и XXXOOO
PPS. Опять сирена, и на этот раз очень-очень близко.
Гарт опять проверяет входящие. От Чесс по-прежнему ничего.
Что ж, тогда за работу. Давно пора заняться “Гамлетом”.
На этот раз будет головной убор. Наподобие шлемов воинов масаи, выставленных в Метрополитен-музее. Изделие Гарта, почти завершенное, обтянуто свиной кожей, в свою очередь обмазанной смолой, и иссечено отверстиями, а в них вделаны кусочки битого стекла, стразы и зубы. Гарт нашел в интернете какого-то живодера, продающего человеческие зубы, и воткнул несколько среди стеклышек и фальшивых алмазов.
На стене своей мастерской он написал углем: Все кругом меня изобличает и вялую мою торопит месть[1].
Да, мстительный принц датский, мать твою.
Гарт трет застывшую смолу металлической щеткой. Надо, чтобы шлем выглядел изношенным. Чтобы выглядел древностью, избранной Гамлетом, когда тому наконец понадобился шлем.
Отступив, Гарт внимательно оглядывает свое произведение. Снова убеждается, что крепить на макушку стальной шип, отпиленный от старой немецкой каски с блошиного рынка, не стоит. Гамлету нужен головной убор, компактный как череп – никаких шипов, чтобы врагу не за что было ухватиться. В этом шлеме все по делу. Его секреты едва скрыты в отверстиях, прорываются будто бы сквозь наслоения монарших церемоний и жертвоприношений. Алмазы и зубы.
Хорошо получилось. Здесь и угроза, и мощь. И скрытые, вполне надежно, намерения. И все-таки Гарт борется с ощущением, что чего-то не хватает. Он научился не обращать внимания на знакомый импульс: продолжить работу, добавить что-нибудь, придать своему творению ошеломляющую живость, заставить его превзойти само себя. Произведение искусства должно выглядеть не совсем оконченным. Оконченной выглядит только халтура. А это – предмет восхищения. Экспонат для галерей и залов, созерцающий собственное, индивидуальное совершенство.
Джесси будет в ужасе. Пока что это самая отталкивающая работа. Гарт начинал с романтических пьес – “Цимбелина” и “Бури” – и только теперь переходит к трагедиям.
Погодите, это Джесси не видел еще, что Гарт придумал с “Макбетом”. “Короля Лира” еще не видел.
Одно из очень немногих преимуществ работы с мелким дилером: Джесси тешит себя уверенностью, что художники, работы которых он продает, слишком самобытны для так им называемого международного арт-картеля. И в этом Джесси помогает капитал, нажитый его семьей на производстве стеклянных раздвижных дверей. Ему, в общем, и не нужно ничего продавать. Хотя он и любит повторять, что продвигает “художников, вечно живущих на грани полной катастрофы”.
Хочешь катастрофу, Джесси, – получай.
Смолу надо еще обработать, истереть посильней, прежде чем загрунтовать. Нелегко было найти залежалую грунтовку, именно такой не первой свежести, чтобы добавляла легчайший оттенок желтизны, как состарившийся лак, нанесенный когда-то с целью предохранить от порчи, но со временем придавший – картине, скажем, или вощеному фрукту – эффект законсервированной жизни, продолжающейся в стране мертвецов.
Еще раз пройтись щеткой, подзатереть и можно грунтовать.
Но прежде чем вернуться к работе, Гарт оставляет Чесс еще одно голосовое сообщение: “Привет,
