Почти 15 лет - Микита Франко
- Размер груди не выбирают, - сдержанно ответил Слава.
- Она даже не пытается ничего с этим сделать, не пытается облегчить окружающим её восприятие.
- А должен?
- Должна, - упорно говорил Лев.
А потом к ним подошёл единственный человек в этом цирке, который не выглядел, как клоун: на нём не было ни макияжа, ни блесток на одежде, а местоимения полностью соответствовали его внешнему виду. Это был мужчина среднего роста – чуть выше Славы, чуть ниже Льва, но на адекватном подборе одежды его достоинства заканчивались. Лев мысленно окрестил его бледной трепонемой: выбеленный, как мертвец, и глаза мертвецки светлые.
По тому, как тот поздоровался со Славой (на русском!), Лев догадался, что они знакомы.
- Это Лев, мой муж, - представил их Слава. – А это Макс… - он будто хотел сказать что-то ещё, но добавил только: - Просто Макс.
- Привет, Лев, - с непонятным вздохом сказал Макс. – Наслышан о тебе.
Лев, глянув на Славу с прищуром, ответил:
- А я о тебе нет.
- Слава просто рассказывал, что у него есть муж, - поспешно пояснил Макс.
Льву не понравилось, что Слава когда-то там с чего-то вдруг общался с этим Максом и даже рассказывал об их семье, но Лев всё равно ощутил ту странную, родственную близость с Максом. «Близость по признаку нормальности» - назвал он её в своей голове. Ему даже захотелось спросить: «Слушай, а чё ты тут забыл? Ты вроде ничего».
Он почти так и сделал, когда Слава отошел к кулеру с водой:
- А зачем ты сюда приходишь?
Макс, кажется, удивился.
- Мне здесь нравится.
- Но тут все какие-то… - Лев замялся. – Крашенные.
- Не все, - покачал головой Макс. – Вон, Крис, например, не крашенный.
Он кивнул Льву за спину и, обернувшись, тот вправду увидел обыкновенного с виду мужчину. Но только с виду. Крис общался в компании двух девушек и, стоило ему открыть рот или начать жестикулировать, как из него вырывался самый настоящий ультрагей – жеманный, громкий, эпатажный.
Поморщившись, Лев снова повернулся к Максу:
- Он же манерный.
Макс, улыбнувшись одними уголками губ, произнёс:
- Но ты тоже…
Лев опешил. Ничего оскорбительней в свой адрес он ещё не слышал. Ладно, пускай ему говорили, что он «педик», «голубой», «насильник», «психопат» — это хотя бы было правдой. Ну, не прям правдой, но имело под собой какие-то основания. Но манерный?..
Прочитав негодование во взгляде Льва, Макс пояснил:
- Ты чуть-чуть манерный. Слегка тянешь «а» в некоторых словах, например, «кра-а-ашенные». И ещё микродвижения мимики…
Слава, вернувшись со стаканчиком воды, поинтересовался:
- О чём речь?
Лев, вскользь глянув на мужа, процедил:
- Твой друг назвал меня манерным.
- Но это же не что-то плохое, - принялся оправдываться Макс. – Просто особенности речи и движений…
- У меня нет таких особенностей, - оборвал его Лев.
Макс продолжал:
- Вот, «особенностей», - Макс, по всей видимости, повторил манеру Льва разговаривать. Получилось и вправду несколько странно, с придыханием, но Лев был уверен, что говорит не так. - Ты будто делаешь несколько ударений в слове.
Слава закатил глаза:
- О господи, зачем ты ему рассказал…
Лев возмутился:
- Хочешь сказать, это правда?
Вместо «да» или нет» парни почти хором ответили:
- Ну, это же не плохо!
- Ясно, - растерянно произнес Лев и перевёл взгляд на Славу. – А ты манерный?
Тот, отпив водички, пожал плечами.
- Не знаю. Мне всё равно.
- Скажи «крашеный».
- Крашеный.
Лев цыкнул:
- Не манерный.
До конца этой странной гейско-трансовой встречи он внутренне отслеживал, как произносит слова, и старался говорить быстро, коротко, емко, не растягивая гласные и не добавляя ненужного интонирования. По всей видимости, нужное интонирование тоже пропало, потому что в какой-то момент Слава, подойдя к нему сзади, обнял за плечи и, чмокнув в щеку, рассмеялся и попросил: - Расслабься уже. Какая вообще разница?
Лев сделал ровно наоборот: напрягся. Этот жест, такой теплый, такой интимный, показался ему вырванным из какой-то другой жизни: будто посреди фильма ужаса неожиданно вставили кадр из романтической мелодрамы.
Он прижался к Славе, ловя момент: нужно успеть прочувствовать от этого объятия всё, пока тот не вспомнил, что они находятся в самой долгой, самой холодной ссоре в их отношениях, и не отпрянул.
Ощутив, как Славины руки медленно покидают его плечи, Лев хотел было в отчаянии обернуться, остановить Славу поцелуем, заставить его замереть на месте.
Но вокруг были люди. И он не решился.
Почти 15 лет. Слава [16]
Он купил тональные средства, пудру, палетку теней, карандаш для подводки глаз, блеск для губ. Купил косметическое зеркало, набор пушистых кистей, аппликаторы, спонжи. Купил кроп-топ, рубашку с крупными цветами, штаны-алладины из женского отдела. Купил прежнего себя. Сходил на маникюр. Побрил ноги.
Удивительно, из каких мелочей складывается человек. Слава никогда бы не подумал, сколько власти над телом возвращают бритые ноги. Последний раз он брил их во времена, которые уже и помнит-то с трудом, в чудесную эпоху «до всего плохого». Перестал, потому что Лев попросил перестать. Сказал: «Если бы мне нравилось такое, я бы занимался сексом с женщинами». Они немного повздорили, но ноги он больше не брил, посчитав доводы Льва логичными: «Мы же занимаемся сексом друг с другом. Значит, твоё тело должно нравиться мне, а моё – тебе». Только почему-то Славе его тело нравилось безусловно, а вкусам Льва приходилось то и дело соответствовать: не брить ноги, качаться, вытаскивать пирсинг из ушей. «Раз уж ты решил, что меня трахаешь, так хотя бы соответствуй».
Когда пришлось отказаться от лака для ногтей и женской одежды («Представь, если тебя увидят в таком виде органы опеки или учителя» - говорил Лев), Слава думал, что это ерундовая цена за право воспитывать Мики. Только теперь он понимал, каким все эти годы был подавленным, затерявшимся в мешковатых толстовках и однотонных цветах.
Он наконец-то возвращал контроль над своим телом: над тем, что с ним делать, и над тем, что на нём носить.
Сначала Слава был робок в своих порывах: красился, только если собирался в комьюнити-центр. Лев, наблюдая за этим, однажды спросил, для кого он так старается, Слава ответил: «Для себя» и стал краситься каждый день, куда бы он ни шёл (и даже если вообще никуда
