Шоссе Линкольна - Амор Тоулз
Только теперь Эммету пришло в голову, что это не школа-пансион. Это был детский дом.
Пока Эммет наблюдал за их возней, его заметил мальчик лет десяти, в очках, и дернул за рукав мальчика постарше. Этот, глядя на Эммета, подал знак сверстнику. Не обменявшись ни словом, двое, плечом к плечу, приблизились к Эммету и остановились между ним и остальными.
Эммет миролюбиво поднял руки.
— Я не собираюсь вам мешать. Я ищу друга. Он вам варенье принес.
Двое старших смотрели на Эммета молча, а тот, что в очках, показал на коридор.
— Он пошел обратно.
Эммет вышел из комнаты и вернулся на лестничную площадку. Он хотел уже спускаться, но из противоположного коридора послышался приглушенный женский крик, а следом — стук в дверь. Эммет остановился, пошел по коридору и увидел две двери, ручки которых были подперты спинками наклоненных стульев. Крики и стук доносились из-за первой двери.
— Открой дверь! Сию же минуту!
Эммет убрал стул и открыл дверь — в коридор вывалилась женщина лет сорока в длинной белой ночной рубашке. За ней Эммет увидел другую — она сидела на кровати и плакала.
— Как ты посмел! — закричала стучавшая, восстановив равновесие.
Эммет, не обращая на нее внимания, подошел ко второй двери и убрал стул. В комнате у кровати стояла на коленях женщина — молилась; вторая, постарше, сидела в кресле с высокой спинкой и спокойно курила сигарету.
— А! — сказала она, увидев Эммета. — Как любезно, что вы открыли дверь. Заходите, заходите.
Она погасила сигарету в пепельнице у себя на коленях, и Эммет неуверенно шагнул в комнату. Тут же за спиной у него появилась женщина из первой комнаты.
— Как ты посмел! — снова крикнула она.
— Сестра Береника, — сказала старшая. — Почему ты повышаешь голос на молодого человека? Разве ты не понимаешь, что он наш освободитель?
В комнату вошла плакавшая, все еще в слезах, а старшая обратилась к той, что стояла на коленях.
— Сострадание прежде молитв, сестра Эллен.
— Да, сестра Агнесса.
Сестра Эллен встала и обняла плачущую, приговаривая: «Ну, все. Все», а сестра Агнесса снова обратилась к Эммету.
— Как вас зовут, молодой человек?
— Эммет Уотсон.
— Итак, Эммет Уотсон, вы не просветите нас относительно того, что происходит здесь, у Святого Николая, сегодня утром?
У Эммета было сильное желание повернуться и уйти, но желание ответить сестре Агнессе пересилило.
— Я вез приятеля на автобусную станцию в Омахе, а он попросил заехать сюда. Сказал, что жил здесь когда-то…
Все четверо смотрели на него внимательно; плакавшая перестала плакать, старшая перестала ее успокаивать, кричавшая уже не кричала, но угрожающе шагнула к Эммету.
— Кто, кто здесь жил?
— Его зовут Дачес…
— Ха! — воскликнула она и повернулась к сестре Агнессе. — Говорила же я, что мы его еще увидим! Что он еще появится и устроит какую-нибудь гадость напоследок?
Не ответив сестре Беренике, сестра Агнесса посмотрела на Эммета с любопытством.
— А скажи мне, Эммет, почему Дэниел запер нас в комнатах? Зачем?
Эммет замялся.
— Ну? — подстегнула сестра Вероника.
Эммет покачал головой и показал в сторону спален.
— Насколько я понял, он попросил меня заехать сюда, чтобы угостить мальчиков клубничным вареньем.
Сестра Агнесса с удовлетворением вздохнула.
— Вот. Видите, сестра Береника? Наш маленький Дэниел вернулся сюда с благотворительными целями.
Не важно, с какими, подумал Эммет, но этот крюк уже отнял у нас тридцать минут, и если дальше мешкать, застрянем здесь на часы.
— Хорошо, — сказал он, отступая к двери, — если все в порядке…
— Нет, подожди, — сказала сестра Агнесса, протянув к нему руку.
Эммет быстро вышел в коридор и направился к лестничной площадке. Позади слышались голоса сестер; он сбежал по лестнице и через столовую и дверь кухни с облегчением вышел из дома.
Уже на середине склона он увидел, что Билли сидит на траве, мешок рядом с ним, на коленях — красная книга, а ни Дачеса, ни Вулли, ни «студебекера» не видно.
— Где машина? — запыхавшись, спросил Эммет, когда подбежал к брату.
— Дачес и Вулли взяли ее на время. Но они ее вернут.
— Когда вернут?
— Когда съездят в Нью-Йорк.
Эммет смотрел на брата с гневным недоумением.
Чувствуя, что что-то не так, Билли поспешил его успокоить.
— Ты не волнуйся. Дачес обещал, что они вернутся восемнадцатого июня, у нас будет полно времени, чтобы успеть в Сан-Франциско к Четвертому июля.
Эммет не успел ответить: Билли показал на что-то за его спиной.
— Смотри.
Эммет повернулся и увидел спускающуюся по склону сестру Агнессу. Подол ее черного одеяния вздувался позади, словно она плыла по воздуху.
* * *
— Ты говоришь о «студебекере»?
Эммет стоял один в кабинете сестры Агнессы и разговаривал по телефону с Салли.
— Да. «Студебекер».
— Дачес на нем уехал?
— Да.
Молчание на том конце.
— Не понимаю, — сказала она. — Куда уехал?
— В Нью-Йорк.
— В Нью-Йорк, Нью-Йорк?
— Да. Нью-Йорк, Нью-Йорк.
— А ты в Льюисе?
— Около.
— Я думала, ты едешь в Калифорнию. Почему ты около Льюиса? И почему Дачес едет в Нью-Йорк?
Эммет уже жалел, что позвонил Салли. А кому еще?
— Слушай, Салли, все это сейчас не имеет значения. Главное — надо вернуть машину. Я позвонил на вокзал в Льюисе. Поезд на восток делает остановку здесь сегодня, попозже. Если успею на него, попаду в Нью-Йорк раньше Дачеса, заберу машину и вернусь в Небраску в пятницу. А почему звоню — надо, чтобы кто-то в это время присмотрел за Билли.
— Так бы и сказал сразу.
Объяснив Салли дорогу и положив трубку, Эммет посмотрел в окно и почему-то вспомнил день, когда его приговорили.
Перед тем как отправиться с отцом в суд, Эммет отвел брата в сторонку и объяснил, что отказался от права на защиту. Объяснил, что не хотел причинить сильный вред Джимми, но поддался гневу и готов заплатить за свой поступок.
Пока Эммет объяснял все это брату, Билли не качал головой в знак несогласия и не говорил, что Эммет совершает ошибку. Он, казалось, понимал, что Эммет поступает правильно. Но если Эммет собирается признать себя виновным без слушания, тогда Билли хочет, чтобы он пообещал одно:
— Что пообещать, скажи?
— Если рассердишься на кого-то и захочешь ударить, посчитай сперва до десяти.
И Эммет не только пообещал — они закрепили это рукопожатием.
Тем не менее Эммет подозревал, что если бы Дачес оказался сейчас здесь, сосчитать до десяти было бы мало.
* * *
Когда
