Восьмая шкура Эстер Уайлдинг - Холли Ринглэнд
Эстер больно глядеть на изваяния Морского мужа и его детей среди бородатого мха. Они застыли в осязаемой тоске. Кто-то уткнулся лицом в сгиб локтя, а кто-то тянется к поверхности, умоляя Агнете вернуться. Самой Агнете среди них нет.
— Старри? — Эрин коснулась руки Эстер.
Та взглянула на тетку:
— Я вспомнила наши часы, вспомнила, как Аура любила сказку про Агнете.
Аура улыбается у выхода на посадку. Она улетает в Копенгаген. «Я найду для тебя Агнете, Старри». А потом она их оставила. И в каком-то смысле тоже не вернулась домой.
Взяв дневник, Эстер провела пальцами по строфе, которую Аура написала на соседней странице, рядом с Агнете и Морским мужем. «Он подарит тебе цветы: забудь. Ты посеешь семена: помни».
— Ты думаешь, что эти строчки — попытка Ауры переосмыслить истории, которые стоят за каждой фотографией или иллюстрацией? — спросила она.
— Тебе виднее. — В глазах Эрин отражался огонек свечи.
Эстер пролистала дневник до третьей фотографии. Еще одна скульптура. На постаменте стояла на фоне деревьев девушка — босая, в крестьянском платье, голова покрыта платочком. Узкие плечи, одна рука на животе, другая касается шеи. Какая она хрупкая! Над фотографией Аура написала:
А на соседней странице — третья строка:
— Нет. — Оттолкнув дневник, Эстер закрыла глаза, но образ безжизненного тела Ауры в морских волнах никуда не делся. Она затрясла головой. — Мне надо проветриться.
— Хорошо, Старри. — Эрин сжала ее пальцы, потом отпустила и сняла с вешалки шерстяной шарф. — Пойдем подышим морским воздухом.
12
Берег серебрился в свете полной луны, чернильно-черное море серебрилось пеной. Маленькие спокойные волны, катившиеся от самого горизонта, казались Эстер похожими на обрывки бумаги, плотики, дрейфующие по лунной дорожке. Идя рядом с Эрин, она полной грудью вдыхала запах соли, водорослей и эвкалипта.
Впереди высились фиолетовые, очерченные серебристым морским светом силуэты семи валунов, надежного оплота всей жизни сестер Уайлдинг. Эстер бросила взгляд через плечо — отпечатки ее следов на мокром песке наливались лунным светом. В ночь, когда она выскользнула из дома и убежала за Аурой к морю, ее следы были куда меньше. Всю дорогу она думала, что ее не видно, но вот сестры вышли на холодный песок.
Аура оглядывается через плечо:
— Хочешь со мной?
Эстер догоняет сестру. Робко протягивает руку — Аура сжимает ее ладонь. Эстер почти десять, Ауре — тринадцать. На плече висит сумка.
— Ты уходишь от нас? — хнычет Эстер.
Аура останавливается и наклоняется так, чтобы смотреть ей прямо в глаза.
— Я никогда не покину тебя, Старри. Как бы ты мне ни надоедала.
Душа у Эстер сияет ярче луны.
— Если не от меня, то куда ты идешь?
Аура указывает на валуны.
— Вон там лагуна, ее не видно. Хочу произнести заклинание и наколдовать любовь шелки.
Эстер сдавленно фыркает. Она ждет, что сестра присоединится к ней или скажет, что пошутила, но сестра молчит. С тех пор как Ауре исполнилось тринадцать, Эстер все чаще видит у нее в глазах особое выражение: как будто Аура обладает неким тайным знанием, недоступным Эстер.
— Ну как? — спросила Эрин, обнимая Эстер за плечи.
— Полегче. Воздух пошел на пользу.
— Может, присядем? — Эрин указала на лежавший на берегу ствол эвкалипта, и Эстер уселась.
— Ты так и не сказала.
— Чего не сказала? — спросила Эрин.
— Что ты думаешь насчет дневника Ауры?
Эрин набрала в грудь воздуха, сложила руки на коленях и отвернулась к морю.
— Мне кажется, в нем каждое слово выверено. Я имею в виду часть «Семь шкур».
— В каком смысле?
— Аура выбрала число семь не просто так. Не просто так выбрала «шкуры» — в некоторых сказках сюжет завязан на шкуре. Не просто так выбирала фотографии и рисунки, и слова, которыми она их снабдила, тоже тщательно обдуманы. Я знаю, Старри, что тебе сложно все это осмыслить, но тут я согласна с твоими родителями: я считаю, что в дневнике Ауры изложена ее история.
Эстер покачала головой, пытаясь угнаться за мыслью Эрин.
— Не все сразу. Семь. Почему семь?
— Ты же знала ее, — твердо ответила Эрин. — Ты помнишь, как страстно Ауру увлекала любая сказка, любой сюжет, которые могли бы помочь ей понять себя. Она отправилась в Копенгаген в первую очередь именно поэтому: там она собиралась изучать свои любимые мифы и сказки, ее жизнь стала бы осмысленной. На сколько лет она застряла в официантках после того, как в восемнадцать бросила колледж? На восемь? Истории стали ее страстью. Аура жила в них, она их проживала. В каком-то смысле она заблудилась в них. — Эрин помолчала. — Вот почему я сказала, что она выбрала число семь не просто так. В мире мифов, в фольклорном, сказочном мире семь — магическое число.
Эстер знаком попросила Эрин продолжать.
— Оно может быть про повседневность, да? Семь дней недели. Или про религию: семь смертных грехов, семь священных скорбей. Семь чакр. Оно может быть и про природу: семь цветов радуги, семь континентов. Миф о семи морях, — объяснила Эрин. — Вспомним и небесную семерку: тебе известно, что в каждой мировой культуре с глубокой древности есть свои истории о семи сестрах Плеядах.
— И семь этапов в жизни звезд, — прибавила Эрин.
Эрин вопросительно взглянула на нее.
— Рождение, зрелость, красный гигант, белый карлик, сверхновая, нейтронная звезда и черная дыра, — перечислила Эстер. — Звезда формируется, горит, взрывается и умирает.
— То есть она меняется. — Эрин внимательно смотрела на Эстер. — Проходит семь стадий жизни?
— Да. — Такой зуд восторга Эстер в первый раз ощутила в затемненной университетской аудитории, в день, когда впервые узнала о жизненном цикле звезды.
— А еще есть бесконечное множество мест, в названии которых упоминается семерка, — продолжала Эрин. — Дом о семи фронтонах в массачусетском Салеме, вдохновивший Натаниэля Готорна на роман, ставший классикой[42]. Японский лес Семи божеств удачи в тысячелетней роще. Семь священных прудов на Гавайях, Лагуна Семи Цветов в Мексике, Семицветные пески на Маврикии, скалы Семь Сестер в Англии. Могу продолжать.
— В Норвегии есть водопад Семи Сестер[43], — вспомнила Эстер. —
