Прикосновение к Николь - Максим Эдуардович Шарапов
– Без энергии Солнца планета мертва, – негромко проговорила Николь, – только его свет позволяет развиваться жизни. Но если оно будет жарить сильнее, то легко уничтожит все живое.
– Да, именно так. Но каждая сила, каждое движение не существуют изолированно от других явлений. Чтобы зародился ветер, нужны и солнечная энергия, и океанские течения, и гравитация, удерживающая атмосферу. Все процессы вокруг связаны между собой, переплетены и запутаны в единый лабиринт, как улицы этого города, на вершине которого мы сейчас сидим. И каждый новый элемент или даже новое свойство этого элемента способно влиять не только на своих ближайших соседей. Через цепочку перерождений его сила может менять любой пазл в общей системе и даже всю систему целиком. И происходит это потому, что мироздание едино, и только наше человеческое сознание для простоты собственного восприятия очень условно делит его на отдельные науки, на самостоятельные физические явления, на обособленные энергии.
– Поэтому физик и философ так хорошо понимают друг друга?
– Возможно.
Михаил принялся за моллюсков. Он цеплял вилкой непривычный деликатес, макал в соус и пережевывал, заедая хлебом.
– Вкусно? – спросила Николь.
– Прикольно.
Николь смотрела, как Миша ест. Ей многое нравилось в этом мужчине. С ним было интересно. Она быстро опустила глаза, чтобы Михаил не заметил ее пристального взгляда. Некоторое время они ели молча, а потом Николь спросила:
– А как же гармония? Она невозможна?
– Гармония возникает между крайностями, когда их влияние максимально уравновешено. И жизнь у нее очень короткая.
Николь обхватила губами коктейльную трубочку.
– Подожди, – Михаил двумя пальцами пережал тонкое тельце пластиковой соломинки, – давай выпьем за что-нибудь.
– За что? – она отпустила трубочку.
– Чтобы радость, – он посмотрел на Николь, – как можно дольше не перерождалась в боль.
Она хотела что-то ответить, но осеклась и промолчала.
Через несколько минут возле их столика остановился крепкий мужчина лет сорока пяти. На нем были летние брюки и светлая рубашка с короткими рукавами. Как будто не замечая Михаила, он схватился рукой за спинку стула Николь и заговорил с ней по-французски. Потом кивнул в сторону музыкантов, рядом с которыми уже танцевали.
Николь взглянула на Михаила, сказала несколько слов и отвернулась. И без перевода было понятно, что танцевать она отказывается. Но мужчина не отошел, наоборот, продолжил еще настойчивее что-то предлагать. Ситуация становилась откровенно неприличной.
– Послушай, друг! – громко сказал Михаил по-русски и начал вставать, рассчитывая, что угрожающие интонации заставят хама отвлечься от Николь. Еще не выпрямившись, он вдруг почувствовал на своем левом плече серьезную тяжесть: чья-то сильная рука усадила его на место. Михаил дернулся, оглянулся: за его спиной молча улыбался человек с аккуратными темными усиками. А приятель усатого уже тянул Николь за руку.
По опыту своей юности Михаил знал, что такие сцены редко заканчиваются дискуссией. В детстве Миша всегда стеснялся ударить первым. Зажимался в угол и приходил домой с синяками. Но потом появились друзья, которые объяснили, что постоянно отступать нельзя, а свою женщину нужно защищать до конца. Михаил взял с тарелки раковину моллюска, зажал ее в правой руке и резко выпрямившись, с разворота, ударил торчащим из кулака острым концом в лицо усатому. От неожиданности и боли тот отскочил в сторону.
Воспользовавшись его замешательством, Михаил оттолкнул ногой стул, схватил свой бокал, плеснул в глаза второму остатки лимонада, и пока тот жмурился, инстинктивно прикрываясь боксерской стойкой, бросил пустое стекло ему под ноги. Громкий хлопок брызнул осколками и нарушил гармонию тихого вечера: официанты замерли, музыканты смазали аккорды, за столиками перестали смеяться.
Михаил схватил Николь за руку:
– За мной! Быстро!
Они выскочили на улицу, перебежали через площадь и оказались в лабиринте переулков. Свернули в один, потом в другой и перешли на быстрый шаг.
– Ты знаешь их?! – Михаил громко дышал.
– Первый раз вижу.
– Он тебя танцевать приглашал?
– Сначала танцевать, потом в другой ресторан. Но я не успела решить. Ты прервал нашу романтическую беседу.
– Еще не поздно вернуться, – Михаил почти остановился.
– Уже поздно! Он смертельно обиделся, – пальцы Николь коснулись его руки. – И нам нужно побыстрее отсюда выбираться.
– Наоборот, торопиться не стоит, – Михаил постепенно успокаивался. – Этот остров как ловушка. Дорога на материк только одна, и если они вызовут полицию или сами решат отомстить, то сразу перекроют выход.
– Может быть, ты и прав, – Николь как-то по-особенному взглянула на Михаила.
Они шли по извилистым горбатым улочкам, и волшебный городок постепенно засыпал у них на глазах. В окнах зажигались огни, прохожих становилось все меньше.
– А давай найдем море! – предложила Николь. – Оно же здесь рядом!
Уже несколько раз они слышали шум волн, бьющихся о камни, чувствовали запах моря, но выйти к нему никак не могли. Каждая попытка упиралась в глухую стену, закрытые ворота или высокий забор. Местные постройки как будто срослись между собой за долгие столетия и теперь не пропускали чужаков.
– Должен быть где-то проход! – злилась Николь. – Мы же видели с корабля ступеньки, лодки!
Михаилу было все равно, найдут они море или нет. Он слышал, как изменились интонации Николь, замечал, что ее движения стали свободнее. И в нем созревало мощное мужское желание, отодвигавшее в сторону все остальные интересы.
– Здесь какая-то лестница! – схватившись руками за угол дома, Николь одной ногой пыталась нащупать ступеньки.
– Подожди, – он подошел ближе, – я сейчас посмотрю.
Михаил стал осторожно спускаться вниз. Когда лестница закончилась, он оказался на крошечной площадке между двумя каменными постройками. На материке яркими фонарями светилась набережная, и отблески ее огней выхватывали из темноты силуэты стола, скамейки и двух лодок у дощатого причала.
– Ну что там?! – слышался сверху нетерпеливый голос Николь. – Куда ты пропал?!
Он вернулся к ней и протянул руку:
– Пошли.
– Там море, да? – держась за руки, они медленно спускались вниз. – Я его вижу! Вижу! Без меня бы не нашел! Ой! – она оступилась и схватилась за его плечо.
– Осторожней, хвастунишка!
Николь подошла к лодкам:
– Здорово! Жаль, что мы не прихватили с собой бутылочку вина, – она сняла босоножки и коснулась ногой воды. – Как думаешь, сколько здесь до того берега?
– Метров пятьсот, наверное. Собираешься переплыть? – Михаил сидел на лавке и смотрел на Николь.
Она не ответила. Подошла к Мише, бросила свои босоножки, вскочила на скамейку и уселась на стол. Руки Михаила, на мгновение потерявшись в пространстве, опустились на ее бедра.
– А ты хулиган! – Николь прикоснулась своими голыми ступнями к его ногам. – Обидел двух дядек, которые просто хотели потанцевать с девушкой. А что ты будешь делать, если тебя поймают?
Николь сидела спиной к набережной,
