Смерть приходит с помидором - Светлана Аркадьевна Лаврова
– Встал.
– М-ответ с лицевого.
– Цапку. Цапкой осторожненько уберем.
– Ряды с лицевого!
– Да, я дернул.
– Ряды быстро прошли. Всё тихо, работайте.
– Вот он за ним, белый. А за ним еще нерв. Стимулируем.
– Опс! Есть лицевой. Всё, нашли.
– Да, я вижу, значит, вот этот лицевой. Я убираю, понаблюдайте.
– Ничего нет, спокойно. Стволовые потенциалы немножко снизились.
– Ну это понятно. Мозг и так истощен, на него опухоль давит, а тут мы еще пришли со своими лопатами.
– А сейчас с тройничного реакция. Вы близко к тройничному?
– Да. Капсула приросла к стволу и от ствола не отделяется. Нет реакции вот сейчас?
– Всё тихо, вы очень аккуратны. С тройничного редкие вспышки. Ничего страшного, это не опасно.
– Пинцет. Хвост. Заросло все прямо. Дай мне хвостик маленький. Ток. Капсула к стволу прилипла ужас как, по кусочкам убираю. А там еще нерв какой-то идет. И артерия. Осторожно надо. Хвост. Хвост. Ток. Ток. Как лицевой?
– Молчит. Но вы же не там, где он.
– Я к тому, что один конец лицевого мы нашли, а где второй? Дай пинцет. Так, тут все убрал. А вот наш тяж, где все нервы идут, и лицевой к стволу. И бульбарные, и все. И тот белый молчащий нерв. Дай лопатку. Сейчас отделим. Да, вот бульбарные. Вот тройничный, волокна его. Вот это белое – ствол. Артерии все отброшены. Ток. Ток. Ток. Стимулируем. Встал.
– Тройничный.
– Встал.
– Нет.
– Встал.
– Лицевой прекрасный.
– Ну вот я его не вижу за вот этим плотным конгломератом. Это второй конец лицевого. Вымахнуть бы все, да вдруг там нерв, не вижу ничего. Мы кисты все прошли, убрали кистозный компонент опухоли, остался плотный. Сейчас мы его попробуем убрать. Вот этот тяж оставлен, да? Пинцет. Смотри, как приросло, границы нет между опухолью и нервом. Как единое. Хвост. Сейчас смотрите, я жестко пошел. Вот лицевой.
– Ничего нет, работайте.
– 20 давай, ультразвук.
– Очень яркая реакция, ряды с лицевого.
– Да, я понял, я ультразвуком работаю прямо рядом. Цапку давай. На гистологию. Не знаю, что делать, ничего не отделяется. Давай отдохнем и в другое место пойдем.
– Ряды. Прошли.
– Что, нерв убился?
– Ничего не убился, нормальный нерв.
– Вот этот конгломерат мне еще вывернуть и убрать.
– С тройничного что-то было и ушло.
– Да водой полили. В Москве в институте Бурденко на операции сестра подала холодную воду, так ее чуть не убили.
– Плохо, что мне рану не видно. Телевизор от меня отвернут.
– Ультразвук 20. Все нормально? Или стимульнем?
– Все нормально, но лучше стимульнем.
– Встал на нерв.
– Ах какой красивый лицевой, как я люблю такие лицевые нервы.
– Тогда еще вот этот кусок уберем. Дай ножницы. Дай лопатку. Отсос. Дайте мне хвост. Ток. Ток. Ток. Ток. Лопатку. Полей. Всё. Варвара Вадимовна, заканчиваем. Я вот этот кусочек оставлю, а то если я его уберу, я нерв убью. Вот тут.
– Ряды! Не трогайте! Уйдите с лицевого!
– Ушел. Ряды кончились?
– Уходят. Все, ушли. Не работайте в этом месте.
– Я вот тут еще немножко пожарю, посмотрите. Ток.
– Все нормально.
– Хвостик. Воды. Воды. Ватник. Ток. Тахокомб. Хвост.
– Наркоз сегодня просто роскошный.
– Что, рисуем любимую букву Г?
– Да, гемостаз. И потом быстренько зашьемся. Степлер есть? Кто это говорил: «Звук степлера – это метроном, отсчитывающий последние секунды до конца операции».
Глава двадцать вторая. Пьеса для кофеварки без оркестра
Макс (в телефонную трубку): Да! Да, все понятно. А когда починят? А то у нас операционный план летит к черту. Да, я понимаю, что не у нас одних. Но это не утешает.
Варвара (возмущенно влетает в кабинет заведующего): Лифты, видите ли, сломались! Это что, Зуеву третий раз отменять?
Макс: Кофе будешь?
Варвара фыркает возмущенно. Макс вылезает из-за стола, варит в кофемашине вкусный кофе из сильно не наших зерен, подает ей.
Макс: Через два часа надеются починить. Возьмем мы твою Зуеву.
Варвара: Надеются они. Я вот уже два года надеюсь, что мне новый аппарат купят. Понимаешь, Макс, мне мало четырех каналов. И сила тока 98,8 для транскраниальной стимуляции мала. И я хочу делать Д-волну. Я же не зарплату себе выпрашиваю, а лишнюю работу! Ты давно ходил в отдел закупок?
Макс не успел ответить, появляется завреанимацией Глеб, закрывая собой весь дверной проем. Глеб очень большой и могучий, и в маленьком кабинете сразу становится тесно. Садится в кресло.
Глеб: Лифты сломались. Операционный день отменяется.
Макс (открывая новый файл в компьютере): Кофе будешь?
Варит Глебу кофе.
Варвара: Лифты тоже новые надо покупать, им двадцать лет. Мы доиграемся, пока лифт не оборвется и не полетит вниз.
Глеб: Ага, новые. Прям щаз-з-з все побежали покупать. Ты помнишь, как я при прежнем директоре кровати заказывал?
Варвара: Забыла. Расскажи.
Глеб: Ну вот тебе сценка трехлетней давности. Я заказываю кровати для реанимации. Они могут служить лет пятнадцать или двадцать.
Директор: Что ты тут понаписал (нелитературно уточняет, что именно я понаписал). Фирма «Сокол» в закупках участвовать не будет. Они все воры.
Я: У них хорошие кровати и дешевле.
Директор: Нет, они в тендере участвовать не будут. Они все воры. Пиши «Дельфин».
Я переписал заказ на «Дельфин», получилось на 100 тысяч дороже.
Директор (на следующий день): Вот правильно, надо «Дельфин».
Я: Они на 100 тыщ дороже.
Директор: Да? Сейчас посмотрим техзадание. Что? Ну ты понаписал. Конечно, дорого. Обойдетесь без прикроватных столиков.
Я: Нельзя без столиков, по санэпиднормам положено, по приказу – вот видите, столики написаны в приказе. Тарелку на живот больному ставить нельзя. Чтобы больного не облить, не обжечь.
Директор: Ничего, переживете. Руками покормите.
Я (очень терпеливо): Мы и кормим руками, но тарелку на пузо больному ставить нельзя. По приказу.
Директор: Обойдетесь. А это что? Рентгенопрозрачность? Обойдетесь. Это незачем. Переложите ручками на рентгенологический стол.
Я (еще более терпеливо): Больному больно, когда его перекладывают. А если опухоль ствола, может быть вклинение. Я уж не говорю, что он на ИВЛ и на капельницах.
Директор: Больно? Обезболите. Вычеркиваем рентгенопрозрачность. А это что? Кнопочное управление? Руками поднимете. Все вычеркиваем.
Я: Все равно дороже, чем «Сокол», и хуже намного. А вы говорите, что нельзя допускать «Сокол», там все воры, и надо только «Дельфин».
Директор: Я такого не говорил. Ты совсем с ума сошел. Я не мог такого сказать.
Глеб: Причем деньги, которые так усердно в ущерб пациентам сокращал директор, не деньги диспансера. Это деньги Минздрава, которые я же и сэкономил на выгодных закупках. Вкусный кофе какой.
Варвара: Сейчас же новый
