Аттестат зрелости - Илана Петровна Городисская
Молодой человек до крови закусывал себе губы, чтобы своими криками и рыданиями не вызвать переполоха. Когда он в последний раз так надрывался? В тот день, когда Галь исключили из школы? Наверно, да, потому что потом, когда у него началась депрессия, он был слишком опустошен для того, чтоб заплакать. Он, вообще, слишком тщательно скрывал свои чувства, стыдясь той ситуации, в которую попал, и избегал направленные на него сострадательные взгляды. Он хотел бы удрать, исчезнуть, провалиться сквозь землю. Вот дал же черт именно сейчас эти выпускные экзамены! Одед истязал себя учебой, иногда насильно, хотя бы для того, чтобы отвлечься, сосредоточиться на другом, не задохнуться в своей боли. Но сегодня его прорвало, наконец. Ничего, пусть. Эти горькие слезы приносили ему облегчение, помогали вновь спуститься с небес на землю.
Что он здесь сейчас делал? Вроде, помогал друзьям с декорациями и пропал. Относил готовые изделия на склад и пропал в этом коридоре. Странно, что друзья его пока не хватились! Что за непонятный день сегодня выдался? День призраков. Они с Галь оба были прозрачны, точно призраки. Впрочем, лучше, чтоб никто его таким не видел. Особенно свои.
– Эй, парень, что с тобой случилось? – раздался над ним незнакомый голос. – Нужна помощь?
Одед инстинктивно вскинул голову, и увидел несколько ребят, по всей видимости из младших классов, которые озабоченно окружили его. Он тут же вскочил на ноги.
– Нет, спасибо, – забормотал он, пытаясь скрыть от них свои глаза. – Я в порядке.
– Уверен? – спросил тот же мальчик. – А то мы можем позвать к тебе кого-нибудь…
– Нет-нет, спасибо, все в порядке. Честное слово, все в порядке, – сумбурно повторил Одед и поспешил уйти.
Непрошенные свидетели продолжали недоуменно смотреть ему вослед.
– Наверно, это друг той самой, из-за которой тут подняли целое дело с полицией и психушкой, – вполголоса проговорил один из них.
– Откуда ты знаешь? – спросил другой.
– Так мне кажется. Брат что-то такое рассказывал.
Одед успел это услышать, и почувствовал новый удар в свое сердце. Бежать отсюда, твердил он себе, хватит, сегодняшний день его закончился. Он устал, он не в себе, он слишком много пережил за последние полчаса. Домой!
Как пьяный, он доплелся до своего класса, где валялся его ранец среди ранцев некоторых его товарищей, возящихся сейчас с красками, клеем и картонками. Хотел схватить его и свалить, но вместо этого в изнеможении опустился на стул. Их класс как будто примагнитил его. Отмеченный роком класс в роковой школе. И сам он тоже не избежал рока! Никто, никто в их проклятом классе не избежал рока! И – кто знает? – может быть, не только в нем одном.
Пустые парты. Беспорядочно расставленные стулья. Полувытертая доска. Стены с обвисшими украшениями. Крошки разбитого мела на полу. Одиноко крутящийся вентилятор под потолком. Жара в раскрытых окнах и мусор в подоконниках. Вот все, что осталось напоследок от его школьной жизни – нескольких самых лучших лет жизни, потраченных им на обособленность, досадную стеснительность, тупой романтизм и глубоко трагическую любовь. Жизнь протекала где-то рядом, но поток ее не забрал его, да и он сам так и не сумел как следует в него войти. Все, что выпало на его участь, это болото. Он заслужил это болото. Он был слабаком. Напичканным поэзией слабаком. Его поэзия была его наркотиком.
Глава 3. День переворотов
Хен закончил упаковывать еще один ящик с готовыми декорациями, отбросил отощавший скотч, выпрямился и огляделся.
Класс, в котором они работали, выглядел как фабричный цех. Все столы были раздвинуты по периметру, а некоторые громоздились один на другом. Образовавшееся пустое пространство наводняли бумажные полотна, картонки, цветная сжатая бумага, банки и флаконы с красками, скотчи, целлофан, ножницы, японские ножи, тушь. Шестеро девчонок – Шели, Офира, Наама, Керен, Лирон и Шири в одном из углов расписывали огромный плакат – рекламу выпускного вечера, Авигдор и Эрез в другом конце класса вырезали проемы в высоком картонном стенде, а он, Ран и Янив паковали готовое. Ребята из параллельных классов выпуска, обычно работавшие вместе с ними, сегодня разбежались. Но им это было на руку, так как предоставилась редкая возможность провести время вместе перед окончанием школы. Конечно, здесь были далеко не все, с горечью отмечал про себя Хен, но он был рад побыть с теми, кто пока еще оставался. Особенно с Одедом.
Некоторое время назад тот отправился с двумя ящиками на склад, ключ от которого вручила им учительница – руководитель проекта, и до сих пор не вернулся. За шумной, дружной работой никто не заметил его слишком долгого отсутствия. Лишь сейчас, когда новая партия декораций была готова, Хен спохватился и громко спросил:
– Как, Одеда еще нет? Когда он ушел?
– Не помню… Около десяти, – предположила Офира, метнув взгляд на свои наручные часы. – Впрочем, я не уверена, – быстро оговорилась она, – может, было и позже. Во всяком случае, сейчас без четверти одиннадцать.
– Ничего себе! – вырвалось у Рана Декеля. – Куда же он подевался? Сколько можно относить это барахло на склад?
Шели приподнялась на коленях и, отложив кисть, озабоченно поглядела на своего друга. Ее руки были запачканы краской по локти, но она не обращала на это никакого внимания. Следом за ней и другие девочки оторвались от работы и обеспокоенно уставились на Хена.
– Где ключ от склада? – деловито вмешался Янив.
– По-моему, там и остался, когда мы его отпирали, – растерянно пожал плечами Ран. – Да не бойтесь! – бойко прибавил он. – С этого склада больше нечего красть, кроме наших поделок.
– Какое мне дело до них! – воскликнул не на шутку посерезневший Хен. – Где Одед?
Он стоял посреди картонных обрезок и пытливо смотрел на друзей, словно прося у них ответа.
– Я разведаю, – сказал Янив и отправился, с пустыми руками, в сторону склада. Вернувшись пять минут спустя, он заявил: – Склад открыт, все наши коробки там, ключ у меня, а Одеда нигде не видно.
– Что же случилось? – пробормотала Шири, подходя к своему парню.
– Ну, что еще может случиться в этой сумасшедшей школе? – весело предположил Эрез, до сих пор тихо стоявший вместе с Авигдором
