Прикосновение к Николь - Максим Эдуардович Шарапов
– Да брось, Валя! – Николь обняла толстушку. – В женщине главное не размер, а формы. А с этим у тебя все в порядке. Сейчас подберем что-нибудь, будешь еще на подиуме выступать!
– Девчонки, вы такие хорошие! – всхлипнула Валентина. – Так не хочется расставаться. В отпуске всегда какое-то ощущение сказки, которое надеешься продлить.
– Шампанское! – у примерочных появилась хозяйка магазинчика с подносом. На нем стояли закупоренная бутылка и три бокала.
– Мы не заказывали, – нахмурилась Катя.
– Это подарок для наших клиенток!
– Я же говорю сказка, которая скоро закончится! – Валя плюхнулась на кожаный пуф, закрыла лицо руками и разрыдалась.
Пока Николь утешала Валю, Катя все-таки уточнила, сколько стоит шампанское, и убедившись, что игристое принесли бесплатно, забрала поднос:
– Валя, хватит рыдать! – Катя зубами сорвала блестящую обертку с бутылочной пробки. – Шампусик на халяву принесли. Радуйся жизни, пока молодая!
Вино раскрутило женское настроение, и обыкновенный шопинг превратился в праздник. Девушки смотрелись в зеркала, звенели бокалами, делились маленькими секретиками.
– А нас не выгонят? – шепотом спросила Валя после очередного приступа смеха.
– Не должны! – также тихо ответила Николь. – Им нравится, когда пьяненькие клиенты в хорошем настроении. Больше денег оставят!
– Шампусик кислый какой-то, – Катя разливала вино по бокалам. – Дешевый, наверное, подсунули.
– Это элитный брют, – Николь рассматривала бутылку. – Самый изысканный вкус.
– Мне не заходит, – поморщилась Катя. – Люблю, когда во рту сладко.
– Кать, а Мишу ты любишь? – спросила вдруг Валентина, которая уже минут десять не снимала выбранное Николь платье.
– Любовь придумали плаксивые поэты и неудовлетворенные женщины, когда хотели отомстить человечеству за свою ущербность. Им не хватало денег, уважения, секса, и они подменили их возвышенным чувством для избранных. – Катя взяла бутылку шампанского и сделала из горлышка два глотка. Пузырчатое вино не уместилось во рту, потекло по подбородку. – Все это ерунда! – она вытерла рот рукавом. – Любовь эту измерить нельзя, а значит, она ничего и не стоит. Пустой фантом, который только отравляет глупые мозги. Как Бог, про которого распинался Реми. Похожая история. Никто его не видел, но все о нем говорят. Я предпочитаю материальные ценности. Теплый свитер согревает, мебель создает уют в квартире, на машине можно путешествовать. А любовь мне на какую полку положить?
– Неужели ты ни разу не влюблялась? – удивилась Валентина.
– Страдала лет в двадцать из-за одного, – Катя теперь вертелась перед зеркалом в коротких обтягивающих шортиках. – Высокий, дерзкий. Хотелось его постоянно видеть. Просто с ума сходила! Денег назанимала, купила приличных шмоток, чтобы внимание на меня обратил. Подарки ему покупала. Надеялась отбить инвестиции. Полгода с ним спала, как дура соглашалась на все его фантазии, а когда намекнула, что хочу замуж, он расхохотался. Сказал, на шлюхах, готовых на любые извращения, не женятся! Мою же откровенность против меня и вывернул. Теперь я за простые прагматичные отношения: мы им уют и детей, они нам – защиту и деньги. А секс – приятный бонус для обоих. Шорты тоже возьму, у меня в них задница классно смотрится! Девчонки, – Катя отвернулась от зеркала, – но это все между нами, конечно. Да? Парням правду знать не обязательно.
– Значит, Мишу ты не любишь, – вздохнула Валя. – Жалко. Хороший парень. И глаза у него иногда такие грустные становятся, как будто знает больше других. А я в любовь верю.
– Ты-то откуда про нее знаешь? – усмехнулась Катя.
– Теперь знаю, – улыбнулась Валентина. – И неважно, счастливая она или не очень. Любовь все меняет. Любуешься тем, что раньше казалось совсем обыкновенным. А недостатки, которые раздражали, начинают доставлять удовольствие. Один тебя обнимет, хочется развернуться и двинуть, а в другом мечтаешь растаять. И каждая клеточка в теле замирает от блаженства. – Николь внимательно взглянула на Валентину и пригубила шампанского. – Только любовь и Бога нельзя придумать. Если сами не открываются – не дозовешься. Колдовство! А когда проходят мимо, кажется, их не существует. Николь, а ты когда-нибудь любила? – спросила Валя.
– Не знаю, – Николь задумалась. – Иногда казалось, люблю. Потом рассасывалось.
– Да хватит вам с этой любовью! – возмутилась Катя. – Есть она или нет, женщинам от этого не легче. Всегда проблемы! Николь, расскажи лучше, почему ты отдыхаешь одна? Ты по мужскому вниманию точно не скучаешь. Поссорилась?
– Иногда найти проще, чем избавиться, – ответила Николь.
Девушки переглянулись и рассмеялись.
– Давай признавайся! – Кате очень хотелось подробностей. – Решила проучить и сбежала?
– Ничего от вас не скроешь! – Николь откинула челку. – Да! Мы собирались поехать на Лазурный берег. Билеты уже купили, а он не пришел ночевать.
– Любовница? – обрадовалась Катя.
– Нет, у друзей завис и не предупредил. Я потом проверила, – Николь вдохновенно сочиняла любовную историю. – Но пусть теперь в одиночестве подумает над своим поведением.
– А почему сюда приехала? – не унималась Катя.
– В Хорватии он меня искать не станет.
– Он у тебя француз? Живете вместе?
– Француз, – кивнула Николь. – Снимаем квартиру на авеню Фош в Париже. Уютное место, правда, дорого. Но мы оба прилично зарабатываем. Недавно замуж позвал, но я еще не уверена, что хочу полностью зависеть от этого человека.
– Девчонки, я вас так люблю! – Валентина прислонилась к стене. – Но я такая пьяная! И Робер уже дважды писал, что скучает. Поехали домой!
Расставшись вчера с Реми, Михаил долго бродил по мокрым улочкам и пустым набережным. Гроза кончилась, на западе даже посветлела полоска вечернего неба, но ветер все еще брызгал крупными каплями, спрятавшимися в кронах деревьев.
Одна такая капля ударила Михаила прямо в макушку, и его мозг, ощутив себя маленькой легкой планетой, вдруг поплыл куда-то в беспредельной живой пустоте, которая была заполнена чужим сознанием, совсем еще неизвестным, но уже не страшным. От этих ощущений разум грозил вот-вот упасть в обморок и утащить за собой его личность. Чтобы не потеряться в самом себе, нужно было срочно переключиться, погрузиться в спасительную обыденность. Михаил достал из кармана шорт каучуковый мячик и начал стучать круглой резиновой плотью о камни мостовой. Движения мячика разрушали опасное расширение сознания, возвращали его в привычные рамки. Михаилу становилось легче. Он снова почувствовал легкую боль в левой ноге, которую потянул еще на водных лыжах. А вместе с ощущением боли вернулись и мысли о Николь. Она согласилась поплыть с ним на корабле и опять сбежала. Конечно, он мог позвонить ей или написать. Договориться о встрече. Но не переродится ли его настойчивость в ее безразличие? И тогда Михаил просто отпустил ситуацию и пошел спать к себе в номер.
Теперь он валялся на кровати и смотрел в окно. Николь
