Тропа желаний - Маша Трауб
После смерти мамы Валя запретила себе любые отношения. Если в тот первый совершенно невинный вечер, когда она всего лишь задержалась допоздна, умерла мама, то что произойдет, если решиться на более серьезные отношения? Валя не могла себя заставить избавиться от прошлого. Не могла принимать ухаживания. И объяснить не могла, почему отказывает. А как объяснить? Какие слова найти? Да и кто поймет? Но жизнь и желание жить оказались сильнее мыслей и чувства вины. Валя встретила молодого человека, который показался ей добрым и заботливым. Нет, она не испытывала к нему сильных чувств, легкий интерес, не более того. Он оказался деликатным, красиво ухаживал, все время заверял в серьезных намерениях, да и бабушка мечтала, чтобы Валя вышла замуж.
– Тогда я буду за тебя спокойна, – твердила она. – О тебе будет кому позаботиться.
– Бабушка, я сама о себе могу позаботиться, – гладила бабушкину руку Валя. – Ты же говорила, что на мужчину лучше не полагаться, а самой все делать и решать.
– Мало ли что я говорила! – отмахивалась бабушка. – Я уже старая, а тебе нужен муж. Вот выдам тебя замуж, тогда и умру спокойно.
– А если я не выйду замуж, ты еще будешь жить, да? – улыбалась Валя. – Тогда я точно не выйду замуж!
– Если ты не выйдешь, я умру беспокойно! И буду на том свете мучиться!
Валя согласилась на замужество из-за бабушки. Она была рада, что бабушка улыбается и даже встала к плите, чтобы по случаю помолвки испечь свой фирменный маковый пирог, который так любила Валя. А до этого вытащила на середину комнаты здоровенный сундук – как только сил хватило, Валя его не каждый раз с места двигала, когда полы мыла. Там лежали одеяла, подушки, пледы. Свадебное платье Валиной мамы. Но все – изъедено молью. Бабушка расплакалась.
– Ну что ты? Я все равно хотела новое купить, – пыталась успокоить бабушку Валя.
– А приданое? – все еще оплакивала подушки и одеяла бабушка.
– Ой, ну кто сейчас о приданом думает? – отмахнулась Валя. – Ты мое приданое и дом наш. Чего еще желать? Ну хочешь, я все перестираю, заштопаю?
– Нет, ты права. Лучше новое. Кому это старье нужно? Проще сжечь, – ответила бабушка.
Валя побежала примерять платья, – жених должен был приехать к ужину. И когда она задумчиво разглядывала внутренности шкафа, почувствовала запах гари. Выскочила во двор. Бабушка развела костер и жгла старые вещи. Смотрела, как они горят. Едва догорало одеяло, бабушка подкладывала подушку или плед. И так – вещь за вещью. Свадебное платье лежало на земле и ждало своей участи.
– Бабуль, ну ты чего? – подскочила Валя. – Ну зачем? Давай потом. А то сейчас соседи прибегут, пока ты пожар не устроила.
– Сейчас, уже почти все, – ответила бабушка. Она взяла свадебное платье, подержала его в руках и все же бросила в костер.
– Ой, – ахнула Валя. Она не хотела, чтобы бабушка сжигала мамино платье.
– Плохая примета – надевать чужие свадебные платья. Не хочу, чтобы ты повторила судьбу своей матери, – сказала бабушка и пошла в дом. Валя смотрела, как в костре плавятся кружевные рукава и шифоновый подол.
Ужин прошел хорошо. Правда, бабушка быстро устала и ушла спать. А к вечеру следующего дня умерла. А потом и жених сам собой исчез. Валя, похоронив бабушку, сидя с Терезой на кухне, вспомнила, как умерла мама. Значит, она была права – личное счастье в их семье оборачивается проклятием. Даже не счастье, а одна мысль о нем. Валя хотела, чтобы бабушке стало спокойно, и лишь поэтому согласилась на замужество. А получилось так же, как и с мамой. Теперь их нет. И никого нет. Валя решила, что ей никто не нужен. Не такой ценой. Вроде бы и забирать больше некого, но кто знает, какую кару придумает судьба? Так что всех потенциальных женихов Валя выпроваживала сразу же. Без всякого объяснения. Да и как объяснять? Какие слова найти? Нет таких слов.
Она очнулась оттого, что Тереза заворочалась на диванчике. На часах было пять утра.
– Тера, что? Воды дать? – подскочила к ней Валя.
– Ты что, здесь спала? На коврике? – Тереза потерла глаза. – Ты совсем собаку избаловала, раз заняла ее место, а она спит в твоей кровати.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила обеспокоенно Валя.
– Нормально, по возрасту, – отмахнулась Тереза. – Свари мне, пожалуйста, кофе.
– Может, чай? Давай давление померим? Тебе вчера нехорошо стало. Я так за тебя волновалась!
– Подумаешь, один вечер решила немножко устать. Имею право. Меня Неля вывела из себя. Какая все-таки истеричная женщина. Кофе, хочу кофе! – ответила Тереза.
– Яичницу пожарить? – уточнила Валя. – Надо поесть. Ты вчера ничего не ела.
– А ты считаешь, что ли, сколько я съела, а сколько нет? – улыбнулась Тереза.
– Считаю, – призналась Валя, – сколько Алик съел вареников, сколько Лялечка. Сколько ты съела. Как не считать? Вот если Лялечке положить четыре сырника, она съест три. А если положить три, съест два – один всегда оставляет. Ну что с ней делать? А Алику положи четыре, он три скормит Дине, и один сам съест. Думает, я не вижу. Я ему шесть кладу, тогда он хотя бы два съедает. А ты вообще не ешь. Как птичка стала питаться. Хочешь, сделаю тебе яичницу с помидорами, как ты любишь?
– Хорошо, сделай, только перестань на меня смотреть так, будто я уже почти умерла, но еще дышу, а ты гадаешь, когда перестану, – ответила Тереза.
Валя побежала жарить яичницу. Принесла прямо в сковороде. Смотрела, как Тереза ест.
– Очень вкусно, спасибо, – поблагодарила та.
– Терочка, так что вчера было? Что сказала Неля? – спросила Валя, дождавшись, когда Тереза выпьет кофе.
– Все дело в Коле.
– Что он такого мог сделать? – ахнула Валя.
– А что делают молодые парни, когда выпьют? – пожала плечами Тереза.
– Он… опозорил Софу? – Валя не знала, какие слова подобрать.
– Нет, не успел, – хмыкнула Тереза, – но пообещал ее опозорить в ближайшее время и немедленно жениться. Кто ж знал, что после этого нам на голову упадет Елена и наш Коля в нее влюбится?
– Он что, опозорил Лялечку? – не понимала Валя.
– Ох, ну нет, конечно! Когда бы смог, если мы здесь все время!
– И что хотела Неля? Почему она так кричала, будто право имеет? – уточнила Валя.
– Она
