Тропа желаний - Маша Трауб
Тереза сделала глубокий вдох и заставила себя улыбнуться.
– Проходите, садитесь. Софа, сядь, пожалуйста, а то ты сейчас тут в обморок грохнешься, и я не смогу выпить свой кофе, о котором мечтаю с утра, – попыталась пошутить Тереза. – Ну, что случилось? Неля, мы же давно соседи, ну зачем так сразу кричать, что не только у меня голова разболелась, а еще у всей улицы. Поверь, я не знаю, о чем ты говоришь, но ты же всегда раньше всех узнаешь важные новости. Как бы мы без тебя были? Помнишь, когда дорогу решили ремонтировать, так ты первая узнала! А когда Гарик застрял на машине – оползень сошел, ты тоже первая всем сообщила. Так что просто скажи, что сейчас ты узнала такого, чего никто не знает, но уже все нервничают.
Тереза видела, что Неля опешила – она явно не ожидала от Терезы такого теплого приема и уж тем более признания ее заслуг как главного информатора. Она с недоверием смотрела на Терезу, но та улыбалась, будто радовалась приходу соседки и свежим сплетням. Неля замолчала, не зная, как действовать дальше. Тереза внутренне ухмыльнулась – да, если Неля выбирала одну тактику, то есть единственную в ее случае – устроить скандал, то с трудом переключалась на другую. Тереза посмотрела на двор, по которому как неприкаянный болтался Коля, то хватаясь за грабли, то пытаясь открыть сарай. Замок немного заржавел, и Коля дергал ключ, хотя еще два дня назад утверждал, что раскрыл секрет – стоило немного вдавить замок внутрь и после этого повернуть ключ. Значит, точно дело в Коле и Софе.
– Софа, почему такие горькие слезы? Разве что-то случилось? – обратилась Тереза к дочери Нели.
Та помотала головой. Видимо, мать велела ей молчать. Тут Елена вынесла на террасу кофе, халву, воду. Тереза посмотрела на Елену и кивнула в сторону шкафа, где всегда стояла вишневая наливка. «Умная девочка», – подумала Тереза, увидев, как Елена незаметно поставила рюмочки и разлила наливку.
– Неля, дорогая, как ты себя чувствуешь? Я совсем стала развалиной. Если кофе с наливкой не выпью, до вечера не доживу, – заявила Тереза и выпила наливку. Неля, не удержавшись, тоже глотнула из рюмки. Тереза тут же подлила. Через час, когда Неля была уже совсем пьяна, а Тереза трезвая как стекло, она ласково заметила:
– Пусть Коля проводит Софочку домой. Уже поздно. Детям пора спать.
– Да, пусть проводит, – кивнула Неля.
Коля повел провожать Софу. Елена и Валя, уложив Алика и Дину спать, пытались подслушать разговор Терезы и Нели. Тереза кивком велела им не появляться.
– Что тетя Тереза задумала? – спросила шепотом Елена.
– Не знаю, но она разберется, – ответила Валя.
– Это все из-за меня, – призналась Елена. – Мне нужно выйти и признаться.
– Тереза сказала, чтобы мы не вмешивались, значит, не будем, – твердо заявила Валя. – Что бы там у тебя ни случилось, она решит. Поверь.
– А вдруг… – тихо сказала Елена.
– Что вдруг? – не поняла Валя.
– Вдруг все это вам навредит? – Елена заплакала.
– Ой, детка, нам навредить уже ничего не может, – ответила Валя, – а вот тебе точно навредит, если ты сейчас будешь плакать, а утром встанешь с красными глазами. Напугаешь Алика и Дину.
– Дине все равно, какие у меня глаза. Ей лишь бы поесть, – улыбнулась Елена.
– Зря так говоришь, собаки все чувствуют. Если тебе больно, им в сто раз больнее, когда их хозяйке плохо, – строго сказала Валя.
– Дина считает хозяйкой тетю Терезу, – все еще улыбалась Елена.
– Это да, – кивнула Валя и тоже улыбнулась. – Иди спать.
– Я боюсь, – призналась Елена.
– Детка, не надо бояться. Плохое это чувство. Мы же рядом. Пойдем, полежу с тобой, – ласково сказала Валя. Она гладила голову Елены, пела ей колыбельные, пока та не уснула. После этого тихонько выскользнула из кровати и вышла на террасу.
Тереза сидела одна, уставившись на чашку с кофе.
– Тера, – позвала ее Валя, – пойдем домой. Уже поздно.
– Да, конечно, – ответила та. Попыталась встать со стула и не смогла.
– Ох, господи. Да что ж такое. Давай потихоньку.
Валя довела Терезу до диванчика на кухне и уложила. Сама пристроилась рядом, на стуле – мало ли что ночью случится? Больше всего Валя боялась смертей во сне. Когда человек засыпал, а утром уже был холодным. Так умерла мама Вали, и она ее нашла, придя в комнату. Обняла и только через несколько минут почувствовала мертвецкий холод под пальцами. Мама не дышала, не двигалась. Валя знала – мама болеет, но не верила, что она может умереть. Как? Она ведь совсем еще не старая и скоро поправится. С тех пор Валя боялась спать ночью – могла глубоко уснуть на пару часов днем, когда все остальные бодрствовали, но ночью всегда находилась будто в легкой дреме. В последний год жизни мамы Валя спала в ее комнате – дать воды, если той вдруг захочется пить, или лекарство. А в ту ночь, когда мама умерла, Валя гуляла допоздна и уснула на диванчике на кухне, чтобы никого не потревожить и, главное, не объяснять, почему вернулась домой не вовремя. Пришлось бы признаваться, с кем именно гуляла. И в ту самую ночь, первую, когда Валя разрешила себе почувствовать себя влюбленной, желанной, свободной, мама умерла. В ту первую ночь, когда Валя не уснула в одной кровати с мамой. Она всегда чувствовала свою вину и думала о том, что мама бы не умерла, если бы не осталась в одиночестве. Валя корила себя за то, что поддалась дурацкому желанию быть как все – гулять, встречаться, бежать из дома куда угодно, вместо того чтобы заботиться о матери. Да, она знала, что виновата. Сначала отец, который изменял маме, – Валя была достаточно взрослой, чтобы это понимать. А потом и она поступила так же, как он, – ушла и не вернулась, когда ее ждала мать. Тоже, можно сказать, бросила. Вдруг мама это почувствовала и решила больше не жить? Бабушка не заметила, что Валя ночевала на диванчике, а если и заметила, то промолчала. Она
