Евротрэш - Кристиан Крахт
VIII
Мы ехали по долине к маленькому аэродрому в Заанене, а солнце подымалось всё выше над горами. Такси было то же, с тем же водителем, что привез нас накануне в коммуну – как будто он нас дожидался. Показалась школа, куда я ходил в начальных классах – не та с преподаванием на французском, которую я поджег, а маленькое уютное шале школы им Дж. Ф. Кеннеди, чуть вниз по склону от позднеготической деревенской церкви. У края аэродрома мы вышли, забрали свой багаж, и такси опять уехало. Темно-зеленая полоса мрачных елей еще хранила тень под медленно светлеющими вершинами, а выше их, в свою очередь, держались на остатках упрямства облака постепенно исчезающей ночи. Мы встали, осматриваясь; на аэродроме притулился один-единственный самолетик, словно ослепленный лучами утреннего солнца.
– Что будем делать? – спросила мать.
– Ждать, – ответил я.
– Ненавижу ждать. Расскажи мне еще историю, – попросила она.
– Что-то ничего не приходит в голову.
– Пожалуйста, расскажи мне еще историю. У тебя так хорошо получается!
– Нет настроения.
– Ну пожалуйста, очень тебя прошу!
– Знаешь историю про братьев Шлюмпф[28]?
– Нет, – отозвалась она.
– Так вот, братья Шлюмпф, Ганс и Фриц Шлюмпф, владели ткацкой фабрикой в Базеле. Дела у них шли отлично, на фабрике были заняты тысячи рабочих. В то же время братья были помешаны на роскошных старинных автомобилях, бугатти и всякое такое.
– Ну и что?
– Так рассказывать или нет?
– Да, пожалуйста!
– И в какой-то момент, когда они уже накупили три сотни этих страшно дорогих машин и прятали их в Базеле в каком-то ангаре…
– Самые дорогие в мире машины?
– Да, испано-сюиза, дюзенберг, астон мартин, всякое такое. Кончилось тем, что они вложили в эту коллекцию все имевшиеся деньги, и им стало нечем расплачиваться с рабочими.
– Неудивительно.
– А рабочие сперва устроили забастовку, а потом один из них обнаружил за металлической дверью эти шлюмпфовские автомобили, из-за которых им не выплатили зарплату, полный ангар всего этого шика и блеска, сияющего хрома и так далее. То, на что ушли все деньги, которые им не выплатили. Вне себя от ярости и разочарования, рабочие схватили ломы и расколотили все автомобили в мелкие дребезги.
– Ай-яй-яй!
– Да, а братья Шлюмпф, в смертельной тоске от потери своей коллекции, сняли большие апартаменты в гостинице «Три Волхва» в Базеле, пригласили туда шоколадных дел мастера, лучшего в Швейцарии, и попросили его воспроизвести в миниатюре уничтоженную рабочими коллекцию, как обычные игрушечные машинки, только шоколадные. Всё собрание, полностью. А когда мастер выполнил заказ, они попросили его принести модели туда же в гостиницу, расставили их в номере, настроили кондиционер на температуру чуть выше нуля и заперли дверь снаружи.
– И чем дело кончилось?
– Братья Шлюмпф никогда больше не заходили туда, мама, они лишь иногда любовались на свою коллекцию через замочную скважину, а потом они умерли. Эта запертые апартаменты существуют и по сей день. Но их точное местонахождение хранится в глубокой тайне. Только управляющий «Трех волхвов» знает, как туда попасть, но ему строжайше запрещено рассказывать об этом. Таково было завещание Фрица и Ганса Шлюмпфов. Местонахождение шоколадной коллекции должно было навсегда остаться тайной, чтобы она хранилась там, никем не видимая, никого не радующая, незапятнанная, до скончания века.
– Едем в Базель, – сказала мать. – Я хочу посмотреть на эти шоколадные машинки. Ты ведь наверняка знаком с управляющим?
– Нет. А потом, в этот номер не попасть.
– А мы им скажем, что наша фамилия Крахт. Как у владельцев гостиницы «Баур-о-Лак». А дальше придется тебе что-нибудь выдумать, например, что мы хотим посмотреть, как ведут дела другие потомственные отельеры. Твой отец всегда так делал в гранд-отелях Швейцарии – нарочно подписывал счет большими буквами. К-Р-А-Х-Т.
– Ты и это знаешь?
– Конечно, детка. Летим в Базель!
В деревянном бараке слева от посадочной полосы сидел за канцелярским столом неприметный человек, и я попросил организовать нам самолет в Базель. На нем был лайкровый тренировочный костюм неонового цвета, из такой ткани шьют еще плавки Спидо, и флисовая куртка, тоже неоновая, с полосками по бокам, а на груди было написано Master Experience, не то Terminator X, что-то в этом роде.
Базель? Да, это можно, сказал он, сейчас разбужу пилота, там как раз стоит «Цессна» с полным баком, одну минуту. Может быть, господа присядут пока на скамейку, придется чуть-чуть подождать. Он подтянул к себе старый зеленый пластмассовый телефон, подождал, пока на том конце ответят, тихо проговорил что-то и повесил трубку.
Цена до Базеля, минуточку, нужно уточнить в прейскуранте, так, Берн, Цюрих, сейчас найду, Женева, Базель. Он слюнил указательный палец, листая страницы. Ага, вот он, Базель. Девять тысяч франков. Самолету ведь еще обратно лететь- это входит в стоимость.
Мать рылась в полиэтиленовом пакете, отсчитывая купюры. У барака остановилась машина, это был пилот. Кассир выписал квитанцию, пересчитал деньги и сунул в ящик стола. Пилот зашел внутрь, стягивая куртку. Он был в пилотской рубашке с эполетами и при галстуке. Что-то здесь было нечисто. И точно, пилот и кассир подошли к нам вплотную, и пилот поинтересовался, сколько денег у нас в пакете.
– В каком еще пакете? – спросила мать, крепко прижимая пакет к груди. – Вы что, собираетесь ограбить старуху?
– Давайте сюда пакет, – сказал пилот.
– Нет, – сказала мать.
– Томас, забери у нее пакет.
– Идиот, ты назвал меня по имени! – сказал кассир.
– Какая разница? – откликнулся пилот.
– Такая, что теперь они знают, как меня зовут!
– И что?
– Кристиан, почему ты молчишь? – спросила мать. Она смотрела на меня испуганно и в то же время с торжеством и с какой-то непонятной мне хитринкой во взгляде. Я снова зажал в кулак связку ключей в кармане куртки. Только дотроньтесь до матери, и я ударю кулаком с зажатыми ключами обоим промеж глаз.
– Пакет давайте, – сказал пилот.
– Забирайте, – мать протянула ему пакет.
Он жадно схватил его, сжал, взглянул изумленно и сунул руку внутрь. Пакет был пуст.
В эту минуту перед входом затормозило наше прежнее такси. Водитель вышел, и мы увидели в окно, как он достает из багажника забытый нами ролятор и идет с ним к двери. И вот он уже внутри.
– Мадам, ваш… ваша опора для ходьбы. Вы забыли ее у меня в машине.
– Господи, ролятор! Спасибо большое! А вы, милейший герр Томас, догадываетесь, я полагаю, что в нынешних обстоятельствах мы вынуждены отказаться от поездки, – сказала мать.
– Мне очень жаль, но полет уже оплачен.
– Верни им деньги, живо! – сказал пилот.
Кассир
