Твоя реальность — тебе решать - Ульяна Подавалова-Петухова
— Если ты не хочешь, чтобы я звонила Настеньке, скажи правду! — вкрадчиво заявила Лариса Андреевна и вперила в ребенка тяжелый взгляд.
Нику даже затрясло. Вот сейчас она скажет… скажет и…
— Это произошло случайно, — проговорила она.
— Я это уже слышала. Где ты получила эту травму?
Ника опустила голову.
— Я играла с ребятами…
— Во что?
— В баскетбол… Но это произошло случайно, честно! Я просто неправильно подставила руки, и мяч…
Но мама уже не слушала. Она ничего после этого ненавистного слова «баскетбол» не слышала. Ника распиналась перед ней в объяснениях, а она не слышала. Потому что не хотела слушать.
Лариса Андреевна взглянула на часы и бросила Нике, не поднимая на ребенка головы:
— Собирайся.
— Ку… куда?
— К Егору поедем. Я вообще не понимаю, что у тебя в мозгах творится! Совсем не понимаю. До концерта меньше двух недель, а ты… этот чертов баскетбол! Я разнесу к чертовой матери эту идиотскую площадку!..
Она говорила что-то еще. Громко говорила. Наверное, даже кричала. Но теперь ее не слышала Ника. Словно оглохла. Словно мама открывала рот, но звука не было. Будто кто-то выключил его.
— Ника! Что ты стоишь? В этом поедешь?
Девочка обреченно посмотрела на маму и ушла в свою комнату.
Пальцы плохо гнулись, как если бы разучились это делать. Ника с таким трудом переоделась, вернувшись после школы, и переодеваться опять? Девочка вздохнула и открыла шкаф…
Дверцу машины открыть оказалось тоже не просто. Лариса Андреевна обежала машину и открыла переднюю дверцу.
— Заднюю, — тихо попросила Вероника.
— Зачем? Тебя же укачивает?
— Я выпила «Драмину». Мы на дорогу туда-обратно часа три потратим, мне уроки нужно делать.
— Теперь ты про уроки вспомнила?
— Я про них не забывала.
— Как хочешь!
С этими словами мама распахнула заднюю дверцу и помогла Веронике сесть.
Но едва они отъехали, Лариса Андреевна продолжила свои наставления. Ника подозрительно молчала, не отвечая на претензии матери. Женщина глянула в зеркальце заднего вида и поджала губы: Вероника сидела в наушниках. Остановившись на светофоре, мать оглянулась назад и тронула ребенка. Девочка вздрогнула и выдернула наушник.
— Ты чего? — удивилась она.
— Сказала, что уроки надо делать, а сама?
— Я слушаю лекцию на портале, — объяснила Ника и развернула к матери экран телефона: у доски стояла какая-то миловидная девушка и что-то объясняла, время от времени водя указкой от одной записи к другой. — Тема сложная, я не поняла. А здесь хорошие уроки, никакой репетитор не нужен.
Мать отвернулась и вновь посмотрела в зеркальце заднего вида. Ника вернулась к лекции, и Лариса Андреевна вынуждена была ехать молча.
Егор не разделял маминого настроения. Казалось, что он выключил мать. Разбинтовал руки сестры, долго осматривал пальцы, ладони, потом что-то чиркнул на бумаге и протянул маме.
— Извини, что прошу тебя, но сходи, пожалуйста, в аптеку — там адрес указан — и купи вот такие перчатки, размер я указал…
— А мы не можем их купить по пути домой? — спросила Лариса Андреевна старшего сына.
— Можете. Но как ты наденешь их Нике?
— А там инструкции нет?
— Ну как сказать… Есть, но это не простые перчатки, и подход требуют особый. Я бы не просил. Там сначала мазь, потом гель, потом…
— Ладно, я поняла, — сказала мама и поднялась. — Побудь с братом.
— Угу, — кивнула Ника.
А когда за ней закрылась дверь, Егор подкатил на кресле к сестре и взял за руки.
— Ну, давай. Рассказывай, — с улыбкой произнес он.
Ника вздохнула.
— Играли в баскетбол.
— С Ником?
Девочка даже по интонации услышала, как брат напрягся.
— Нет, он и на физру не ходит, и на тренировки тоже, — ответила она.
— А ты откуда знаешь?
Ника покраснела.
— Ну… знаю…
— А с кем играла-то?
— С Тимофеем. Это друг Никиты.
— Ясно, это от него так прилетело?
— Нет, что ты! Это мальчишка из команды первой школы бросил, а я, дура, поймала.
— Из первой? — усмехнулся брат. — И чего не поделили?
— А ты, когда цапался с первашами, чего не мог поделить?
— Ой, когда это было?
— А неважно. Мне кажется, это противостояние между нашими школами не прекратится. Никогда!
— И как Ник?
— Соблюдает твои рекомендации. Думаю, он тебя боится.
— Боится? Это хорошо. Но я имел в виду, как он отреагировал на этот мяч.
Ника опустила голову и едва слышно ответила:
— Хотел подраться.
— Только хотел? — усмехнулся Егор.
— Так некогда было. Мы сразу почти и побежали.
— Куда?
— К Нику домой. Там лед приложили.
— Только лед?
— Нет, сначала лед, потом в тепло, потом… потом… — и Ника залилась румянцем. Вспоминать о том, как парень растирал ей пальцы, было неловко и немного стыдно.
Егор, видимо, как врач, знал больше, чем рассказывала сестренка, поэтому сидел и улыбался.
— А что потом-то? — не унимался он.
— А потом намазали руки оливковым маслом и всё! — скороговоркой выдала Ника и преданно посмотрела в глаза брату.
— Да ладно?! — удивился он и склонился ухом к ее ладоням, будто прислушивался. — Да… Да что вы говорите! А потом… О, так значит вот в чем дело?!
Ника почувствовала, как у нее запылали уши, а Егор выпрямился и усмехнулся:
— Странно, конечно, но твои пальчики рассказали, что их отлично, я бы даже сказал профессионально, со знанием
