Твоя реальность — тебе решать - Ульяна Подавалова-Петухова
Вероника засмеялась.
— Здорово так. Зато живете дружно, — сказала она.
— Это точно. Черт, времени-то уже сколько! Всё! Я погнал, мне скоро на тренировку. Бывайте, — с этими словами Тим подскочил и поспешил в прихожую.
— Пока, — сказала Ника вслед.
А Тимофей в прихожей склонился к Нику и быстро шепнул:
— Еще минут десять, потом в тепло, потом массаж. Возьми масло оливковое, им тоже можно, — напутствовал он друга, обуваясь.
— Я помню. Тим, это не мне, а тебе в прошлом году пальцы так же отбили, и я тебе делал массаж. Помнишь?
— Уж лучше забыть, — пробормотал друг и усмехнулся. — Всё, я погнал. Ника, пока!
— Пока!
Через сорок минут Никита с Никой уже спешили в музыкальную школу. Вероника могла бы сходить и одна, но Ник, которому не нужно было идти на тренировку, настоял на своем присутствии, и девочка вынуждена была сдаться. Но в здание школы его не пустили, и он маялся у крыльца, ожидая Нику. Из распахнутых окон летели звуки флейты, фортепиано, гитары, саксофона, скрипки и других инструментов. Каждый из них по отдельности звучал великолепно, но, смешиваясь в школьном дворе, они превращались в какофонию, которая била по ушам. Но Ник ее почти не слышал. Перед его глазами до сих пор было лицо Вероники, когда она поймала тот злополучный мяч.
«Прибить его мало!»— подумал со злостью Никита.
Он сам растирал тонкие длинные пальчики, не глядя в перекошенное от боли лицо девочки. Лишь раз глянул и больше глаз не поднимал, потому что чувствовал себя виноватым, потому что хотел отомстить за боль девочки, которая нравилась. И то, что она нравилась, он прекрасно понимал.
Глава 11. Со стороны (не)всегда виднее.
Доброе слово часто помогает лучше сотни упрёков.
Джайлс Карвин, Тодд Фэнсток. «Наследник Осени»
Ника читала параграф по биологии, но периодически поднимала глаза на часы. 15:30. До маминого возвращения осталось меньше трех часов. Когда она вернется домой, то… Девочка вздохнула и перевернула страницу.
Любовь Николаевна, учительница по музыке, поохала-поахала, посетовала на то, что травму Ника получила совсем не вовремя. Но тут же заметила, что она, то есть Ника, девочка способная и талантливая, и, если как следует позанимается перед концертом хотя бы три дня, все пройдет хорошо.
— Мама так не скажет, — со вздохом проговорила Вероника.
В ответ хлопнула входная дверь, не закрылась, а именно хлопнула. Девочка вскинула глаза на дверной проем. Сердце сжалось и скатилось в желудок — острые, неизбежные шаги приближались к ее комнате. Ника даже вздрогнула, когда в дверном проеме появилась мама.
«Ну всё! Мне конец!»— обреченно подумала Ника.
Мама, Аксёнова Лариса Андреевна, была в бешенстве. Она влетела в комнату дочери. Беглый взгляд по ребенку, а потом он, как нож, воткнулся в неумело перебинтованные пальцы.
— Так значит... — прошипела женщина и подскочила к дочери.
— Мам, ты же на работе… — попыталась оттянуть страшный момент Ника.
Та вскинула на нее злые глаза.
— Конечно! Конечно, я была на работе! А потом мне позвонила Любовь Николаевна и сказала, что ты получила травму и пришла к ней с перебинтованными руками. По-твоему, я должна была и дальше сидеть, не зная, что именно случилось с моим ребенком? Что произошло? Откуда это?
Всё это звучало, как приговор. Что бы Ника не сказала, спасения не было.
— Ника!
Девочка вздрогнула.
— Ну…
— Что ты мямлишь? Не понимаешь, что скоро концерт?
— Я понимаю.
— Еще раз спрашиваю, как ты это получила?
Вероника не поднимала глаз.
— Это произошло случайно…
— Что произошло?
— Я… подходила к классу… а там… и тут… открылась дверь… Я не ожидала! Я, правда, не специально! Я вот так выставила руки и… всё…
Мать хлопнула глазами.
— То есть эту травму ты получила в школе?
Ника почувствовала, как по спине катятся бисеринки пота. Ответить она не смогла, только кивнула.
— То есть эту травму ты получила в школе, а мне никто не позвонил? Не предупредил? Не объяснил? — и она бросилась из комнаты, в коридоре загремели ключи, что-то зашуршало. — Да где же он? Сейчас я им устрою! Ребенок получил травму, а они даже не позвонили? А классная ваша, эта… как ее…
Ника выскочила следом за ней в прихожую и замерла. Мать уже держала в руках телефон, но продолжала что-то искать в своей сумке, Ника запоздало поняла, что ищет она очки, чтобы позвонить Настеньке.
— Что… ты хочешь сделать? — неуверенно спросила дочь.
— Что я хочу? Я хочу закатить скандал!
Ника судорожно сглотнула.
— Ты кому собралась звонить?
— Вашей классной для начала, а потом заму по безопасности! Бестолочи.
— Настенька-то тут при чем?
— Настенька? А, эта ваша типа классная…
— А она-то тут при чем?
— А при том, что пока ребенок в школе, школа несет ответственность за жизнь и безопасность детей! Ясно тебе? И если ребенок получает, даже случайно, травму, она обязана — слышишь? — обязана поставить в известность родителей!
Лариса Андреевна наконец-то нашла футляр и вытащила очки, но пока надевала их, Ника, переборов страх, умудрилась выдернуть из ее рук телефон. Мать уставилась на нее.
— Это как понимать?
— Не нужно звонить…
— Это мне решать, нужно или не нужно! Дай телефон!
— Это… я…
Мать вперила в нее острый, как жало взгляд. Она прекрасно знала свою дочь, да и Настеньку (и за что дети так ее называют, непонятно). Та, если бы что-то действительно случилось в школе, сразу бы позвонила. Новая классная женщине не нравилась. Она была либо глупой, либо лицемерной. С детьми (во всяком случае со старшеклассниками) общалась на равных, всегда улыбалась и хохотала. К ней вечно приходили бывшие выпускники, будто в ее кабинете медом было намазано. В прошлом году она выпустила
