Путешествия на край тарелки - Ольга Валерьевна Назарова
Чем дальше от времен первых святых Отцов, тем сложнее и многограннее становится роль папы в обществе. Папа римский — не только верховный наставник своей паствы, пастух своих овец, но и политик, покровитель искусств, гуманист, ценитель и любитель прекрасного, знаток еды и вин. Важное место на папском столе отводится сырам, особенно из овечьего молока. Пекорино[2] — пахучий сыр, сорта которого варьируются в зависимости от местных традиций его изготовления и предназначения: для вина, пасты, горячих тостов… Папа Пий II (14581464), большой любитель и знаток овечьего сыра, порекомендовал бы употреблять простые сорта пекорино со свежей фасолью, салатом, грецкими орехами, грушами, даже с медом… и, конечно, с бутылкой выдержанного кьянти.
Не раз в истории папой становился не только не римлянин, но даже и не итальянец. Иоанн Павел II (1978–2006) — поляк, родившийся и выросший вдали от солнечных и щедрых земель Италии, привыкший к польской кухне. Какое место в жизни этого скромного и мужественного человека занимала еда? Ежедневный рацион включал суп, легкий сыр, белый хлеб, тушеные овощи и чай. Крепкие ароматы польской кухни уже не очень подходили для пожилого папы — хотя три его повара (все земляки) иногда делали уступку патриотическим чувствам. Порой и итальянская кухня была для него тяжеловатой. Тем не менее Иоанн Павел II отдавал ей должное и даже изредка отказывался от обычной чашки чая ради бокала красного «Брунелло ди Монтальчино»[3].
Новый римский папа Бенедикт XVI — тоже не итальянец. Смогут ли традиции немецкой, баварской кулинарии, пользуясь папским покровительством, потеснить великую итальянскую кухню и закрепиться на столе Святейшего престола?
Вступая на Святейший престол, человек не меняет свои привычки, кулинарные, во всяком случае. Так постепенно папская кухня обогащалась рецептами разных народов. Традиции арагонской кухни, к примеру, привнес Александр VI (1492–1503).
ПОСТНЫЙ СУП
к столу Папы Римского Александра VI, урожденного Родриго Борджиа.
Это старинный рецепт супа, который обычно подавали во время приготовлений к Пасхе в домах состоятельных фамилий (семья Борджиа была и знатной, и богатой), и, поскольку рецепт предполагает яйца, брали как минимум по одному на порцию и использовали рыбный или мясной бульон.
На 6 порций:
6 свежих яиц, щепотка соли, несколько капель уксуса бальзамико, 1 литр не слишком жирного и слегка приправленного кореньями процеженного рыбного (из трески, кальмара, морского леща) или мясного бульона, измельченные специи (корица, чеснок и любые другие по вкусу).
В миске взбить яйца с солью, уксусом и несколькими ложками холодной воды. В кастрюле нагреть бульон и, когда он почти закипит, медленно влить яйца, все время помешивая. Дать супу покипеть несколько секунд и всыпать специи. Подавать тут же горячим и дымящимся.
На взгляд современного едока суп не выглядит постным, несмотря даже на нежирные сорта рыбы. Но тогда концепция поста была иной: пост означал скорее отказ от излишеств в еде и питье, предпочтение рыбы мясу, замену прихотливых и замысловатых блюд простыми — салатом, хлебом, сыром. Подобное воздержание не предполагало и изысканной сервировки блюд. Так что этот суп выглядит скромнягой по сравнению, например, с блюдом, которым Александр VI (как мы помним, его фамилия Борджиа) потчевал гостей: жаркое из фазана подавали в человеческих черепах — memento mori. Что же, приятного вам аппетита от семьи Борджиа — тем более что ни один из ингредиентов не является ядовитым!
АПОЛОГИЯ КЭТРИН ДИККЕНС
Ужин был подан, стулья приставлены к столу, бутылки, кувшины и стаканы расставлены на буфете, и все предвещало приближение самого веселого часа в течение всего дня.
Ч. Диккенс. Посмертные записки Пиквикского клуба[4]
Кэтрин Хогарт, с 1836 года миссис Кэтрин Диккенс, мать десяти детей (пережившая двоих из них[5]), вынужденная после 23 лет брака подчиниться решению об отдельном от детей и мужа проживании, была покинута родными и близкими и обвинена современниками и потомками в печальном итоге семейной жизни с Чарльзом Диккенсом.
Кэтрин была старшей дочерью журналиста и признанного писателя Джорджа Хогарта. Молодой Чарльз Диккенс высоко ценил дружбу с этим человеком и был счастлив стать членом семьи Хогартов. Кэтрин не была первой и страстной любовью Диккенса, но писателю требовались как успешная литературная карьера, так и прочное семейное счастье. Он выбрал себе спутницу, милую женушку, и искренне к ней привязался.
Кэтрин Диккенс — женщина своего времени. Будучи воспитанной в добропорядочной семье, она готовилась стать хорошей женой, матерью и хозяйкой. И, по свидетельству младшей сестры Кэтрин — Мэри, стала таковой. Сама Мэри, поселившаяся с молодой четой Диккенсов, — жизнь незамужней сестры в доме старшей замужней была вполне в правилах викторианского общества — искренне разделяла преклонение Кэтрин перед ее талантливым супругом. Все трое были дружны и почти неразлучны. Ранняя смерть Мэри от болезни сердца потрясла Диккенса, а позже он считал эту смерть предвестницей конца их с Кэтрин семейной идиллии. После окончательного распада семьи Диккенсов на сторону Чарльза встала другая младшая сестра Кэтрин, Джорджина, и посвятила свою жизнь ему и племянникам. Похоже, что чары Чарльза Диккенса околдовали трех сестер Хогарт.
Чета Диккенсов следовала своему семейному идеалу: счастливые дружные супруги, исправно производящие на свет здоровых детей. Замечательная картина семейного счастья, в которой нет места физическому, финансовому, душевному бремени, увы, тяжелеющему с рождением каждого нового ребенка.
А дети в семье Диккенса появлялись столь же регулярно, как выходили в свет его книги, и так же неизбежно, как день изо дня росла его литературная известность. Купающийся в лучах славы писатель находил дома не милую подругу, а усталую, апатичную женщину, растолстевшую от частых родов, слезливую от страха за детей и мужа, уже не способную разделять его интересы и быть ему равной. Но что это значило: «быть ему равной»? Хозяйкой Кэтрин
