Почтальонша - Франческа Джанноне
Анна сунула письмо в конец стопки – это будет последняя остановка в ее утреннем маршруте. Затем перекинула сумку через плечо и вышла из конторы. Снаружи, у дверей бара «Кастелло», стоял Карло с зажатой в зубах сигарой, увлеченно читая газету. Сегодня они еще не виделись: когда она выходила из дома, то слышала, как он зашел в ванную и заперся на ключ.
Анна покосилась на часы на левом запястье. Их подарил Антонио – в мае, когда ее взяли на службу. Она обожала эти часы: прямоугольный циферблат с арабскими цифрами и черный кожаный ремешок. Необычные, но при этом строгие, как она любила.
Здороваться с Карло нет времени, подумала она. Да и никакого желания не было, по правде сказать. Все равно они увидятся дома, чуть позже. Что изменится-то? Со дня ее рождения они только и делали, что ссорились по любому пустяку. «Тебя ни за что не возьмут». Слова Карло до сих пор стучали в голове, хотя она безо всякого стеснения утерла ему нос.
Именно ее образование сыграло решающую роль: у двух других кандидатов за плечами была лишь начальная школа. Он должен был гордиться ею: ведь она сделала это, черт возьми! Но Карло будто и не волновало: она его не послушалась, поступила по-своему, и до сих пор он не мог ее за это простить. В конце концов и он встал на сторону тех, кто тыкал в нее пальцем. Ей казалось, все вокруг – о, этот хор из «У тебя не выйдет», «Ты ведь женщина», «Не женское это дело»! – ополчились против нее, только и ожидая, чтобы она оступилась. Чтобы восторжествовал привычный порядок вещей.
Анну вдруг накрыло усталостью, и она не мешкая зашагала прочь от бара. Карло оторвал взгляд от газеты, чтобы прикурить сигару, и заметил, как она удаляется. Не так уж далеко: окликни – обернулась бы. Но он промолчал: Кармела ждала, а он уже опаздывал. Поэтому он свернул газету, швырнул на один из уличных столиков и направился к машине. Доехав до угла, где стоял дом Кармелы, он притормозил: убедившись, что машины Николы нет, свернул. Кармела уверяла, что муж уходит очень рано – отвозит сына в школу, а потом отправляется на работу, – но Карло всякий раз проверял. Он припарковался в проулке по соседству – тупичке, где не было ни души, разве что обреталась компания бездомных кошек. Выйдя из машины, он пошел пешком. Входная дверь была приотворена, как всегда по утрам. Он толкнул ее, вошел и тихонько прикрыл за собой.
– Это я, – сказал он.
Кармела выплыла ему навстречу по длинному коридору, в белой шелковой ночной сорочке, и накинулась на него с поцелуями.
– Ты опоздал, – упрекнула она.
– Прости. Роберто утром капризничал: пришлось повозиться, пока умыл и одел. Я забежал к Агате, оставил его и сразу к тебе, – солгал Карло, обнимая ее за талию.
* * *
Анна начала утренний обход с Джузеппины – пожилой синьоры с волосами, стянутыми в низкий хвост, и пронзительным голосом. Раз в месяц она получала весточку от сына Мауро, который подался за счастьем в Германию. И, похоже, нашел его, судя по суммам, что он исправно слал матери.
Джузеппина была вдовой, читать и писать не умела, потому Анне приходилось заходить в дом, садиться, потягивая приторный кофе, от которого она бы с радостью отказалась, и читать письмо, старательно выговаривая слова и по два-три раза начиная сначала. Джузеппина рассыпалась в искренних благодарностях и неизменно добавляла, качая головой:
– Вы такой хороший человек, синьора Анна. Ума не приложу, отчего о вас говорят всякое…
И качала головой.
Потом настала очередь Анджелы, хрупкой девятнадцатилетней девушки с ясным взглядом, которой каждую неделю доставляли подарок от воздыхателя. Она хлопала в ладоши, радуясь, как дитя, и тут же принималась вскрывать пакет, когда Анна еще стояла на пороге. Всякий раз это были очаровательные деревянные безделушки: вагончик, шкатулка, кулон-сердечко, ключик. «Он у меня столяр, понимает? Мастерская у него в Лечче», – с гордостью пояснила в первый раз Анджела.
Следующая остановка была у синьора Лоренцо, угрюмого мужчины с печальными глазами и клочковатой седой бородой. Завидев приближающуюся Анну, он неизменно приветствовал ее фашистским салютом, на который она столь же неизменно отказывалась отвечать. Всякий раз Лоренцо отсылал почту обратно отправителю, человеку с такой же фамилией – Колачи. Сцена повторялась без изменений: Лоренцо брал в руки открытку – каждый месяц это были разные виды Рима, – бегло смотрел на нее ухмыляясь и говорил:
– Мне это не нужно, забирайте.
* * *
Пока Анна удалялась от дома синьора Лоренцо, Карло валялся на супружеском ложе Кармелы, неспешно и размеренно попыхивая сигарой. Она, все еще нагая, поднялась и распахнула окно, чтобы проветрить спальню: до возвращения Николы пряный аромат сигары наверняка выветрится без следа. Потом вернулась в постель и улеглась рядом с Карло на бок, подперев голову рукой.
– Ты красавчик, – сказала она.
Карло выпустил дым уголком рта и рассеянно погладил ее по руке.
– И ты.
Кармела игриво скользнула рукой под простыню.
– Мне пора… – не слишком уверенно сказал он. – Тебе работать не надо?
Она с обидой отдернула руку.
– Ясное дело, надо. Я вечно работаю.
Она села, стащила с тумбочки рубашку и, отвернувшись, натянула ее.
– Где мои брюки? – спросил Карло.
– А мне почем знать? Под кроватью глянь.
Карло перегнулся посмотреть. Брюки и впрямь были там, вывернутые наизнанку. Визитки, которые он таскал в кармане, рассыпались по полу. Он слез с кровати и принялся собирать их одну за другой.
– Что это? – полюбопытствовала Кармела.
– Ничего.
– Как это ничего? Дай-ка взглянуть. – Она выдернула карточку у него из рук и прочла по слогам: – Анна Аллавена. Почтальон. Теперь она еще и визитки себе заказывает? Все ж и так знают, кто она такая. Боится, забудем?
Кармела пыталась съязвить, но дрогнувший голос выдал ее с головой.
– Отдай, – резко сказал Карло, сунул карточку в карман к остальным и строго добавил: – Это не твоего ума дело.
– Упаси Боже… Каждому свой крест, – отмахнулась она и принялась обуваться.
– Какой еще крест? Обычные визитки. Что в них дурного?
– Ага, конечно. Твоя женушка делает все, что ей вздумается, и ведет себя как мужик…
– Анна не ведет себя как мужик, что ты несешь?
– Ой ли? А по мне, так в вашем доме штаны носит она, а не ты. Все так думают, чтоб ты знал. Синьора, говорят, еще и за воротник заложить любит. Сходи спроси у Нандо, как она каждое утро пропускает стаканчик. Не можешь ты ее в узде держать, вот что люди болтают.
Карло промолчал. Торопливо оделся, нахлобучил шляпу и вышел не прощаясь.
Приоткрыв дверь, он глянул направо, потом налево. Убедившись, что улица пуста, вышел и зашагал к машине. Кипя от гнева, он завел мотор и, вместо того чтобы ехать на виноградник, свернул к маслодельне.
Припарковавшись у входа, рядом с бирюзовой жестяной вывеской, на которой значилось «Маслодельня Греко», он вошел и, галантно сдернув шляпу, поздоровался с секретаршей Аньезе. Та работала с Антонио лет шесть, не меньше, и вечно сидела склонившись над
